Психанув, Томас сдирает с себя куртку секьюрити, швыряет ее в угол гардероба и уходит. Анри кивает. Так, мол, и надо. М-да… Двухметровый Анри из мотоклуба «Серые дьяволы»… Ты с удовольствием заламываешь руки вчерашним школьникам, но ни слова не сказал входящим албанцам. Даже карты не спросил, невзирая на то что секьюрити со стажем и гордишься этим… Еще и доброго вечера пожелал, наверное. Ладно, формально ответственен Томас, и мне не за что тебя наказывать. Но сам ты знаешь, что напустил в штаны. А ведь будешь и дальше ходить с видом, словно тебе море по колено. Будешь красиво клеить девиц. Не встанет ли в такие моменты перед твоим внутренним взором бородатое лицо ухмыляющегося албанца? Ухмыляющегося потому, что вы оба поняли: ты струсил и прогнулся под него… Эх, раньше человек от стыда перед самим собой вспарывал себе живот. Стрелялся из‑за того, что его позор видели другие. А теперь… Как ты, Анри, сам с собой‑то договоришься? А ведь договоришься…
Я не герой. И я не вспорол себе живот, хотя тоже испытывал унижающее чувство страха и позора бесславного поражения. Но я его — помню. И может быть, именно потому я и не боюсь сейчас ни черта. Потому что знаю: хуже такого чувства ничего быть не может. Лучше умереть. Выбитые зубы, само собой, не в счет.
Хрен с тобой, Анри. Ты не мой заместитель. Куруш будет вторым человеком в нашей команде.
Возвращаюсь на свою кухню. У меня уже очередь стоит. Распускаю волосы, надеваю фартук и дежурную улыбку. «Пицца-салями, пицца «Маргарита», фрикадельки…» Жрите, заразы.
* * *
Тихо на душе. Спокойно. Отработал смену. Потерял голос. Хриплю.
Новый охранник сбежал со смены. Люблю этих людей, делают что хотят. Я позвонил ему на мобилу и услышал: «Лэк мишь!» В приблизительном переводе: «Пошел на!..» Ответа на эсэмэску «Ты соображаешь, с кем разговариваешь?» не получил.
А с кем он разговаривает? Я уже и сам не знаю, кто я такой. Поймал в зале его приятеля, отобрал кружку с пивом, напялил на него куртку секьюрити и велел стоять до конца смены, раз его друг такой говнюк. Тот, покачиваясь, отстоял — а куда деваться? Ян отказался платить. Я уперся рогом: «По договору я должен обеспечить двоих секьюрити, двое и отстояли, а кто именно — это мои проблемы». Приятель негодяя одобрительно кивнул и, покачнувшись, издал звук «ыыыыыуак!» Я поскорее вытолкал его из бюро. И смех и грех.
Эдак резать от Альмиса придут, а тут позорище такое, стыдно перед парнями будет…
