— Ну вот, теперь разыкался. А если б не я, как бы ты на берег выбрался? Тебя же как щепку качало.
— Там дяди плавают. Я хотел позвать.
— Позвать! — пугаюсь я. Значит, ему было не на шутку плохо.— Скоро отец твой объявится и уедем наконец. Все лето сердце не на месте. Из-за тебя моря бояться стала. Ты-то сам хоть испугался?
Буба икает и кивает в ответ.
— Слава богу! Может, теперь поосторожней будешь.
— К берегу не мог подплыть...
— Так и тонут дети. А ты как думал? И не такие пловцы тонут. Рассказать твоему отцу, он всех нас перетопит. Ну, теперь ляг, полежи немножко на солнце, погрейся, и пойдем домой.
Укладываю голенького на мой халат, сама сажусь возле и смотрю, как у него втягивается живот и проступают ребрышки каждый раз, когда он икает.
Две мои длинноногие цапли, прошвырнувшись по берегу, возвращаются к своей компании и опять вступают в игру. Искоса наблюдаю за ними.
Наконец Лиа замечает мои взгляды, подбегает.
— Где ты его нашла, мама?
— Ступай,— говорю я.— Видеть вас не желаю.
— Почему? Что случилось?
— Ваше счастье, что ничего не случилось. Уходи. Хватит вам жариться на солнце. Идите домой.
— Ой, мама! Еще немножко. Сегодня так весело... Вечно нам из-за тебя достается! — говорит она Бубе, лежащему с закрытыми глазами. Тот улыбается, смуглая кожа на щечках натягивается, веки дрожат. Он наугад дрыгает ногой и попадает в меня. Все трое смеемся.
Солнце припекает сильней. Я собираю вещи, беру Бубу за руку, веду домой.
— Даю вам еще полчаса! — говорю девочкам, проходя мимо их кружка.
— Явка в десять ноль-ноль, форма одежды парадная,— выкрикивает кто-то из мальчишек. Все смеются. Я не оглядываюсь, но, даже не оглядываясь, узнаю в хоре голоса своих девиц.
— Привели наконец голубя! Привели, ненаглядного!
Мама выходит из кухни, ее строгое лицо со сросшимися на переносице бровями вдруг озаряется добротой и радостью.
— Что же ты с нами делаешь, голубок? Бабка старая с ног сбилась. Мать после ночки бессонной хотела понежиться, да я не дала.— Насмешливый и многозначительный взгляд в мою сторону.— Где же ты его нашла, чертенка бедового?
— И не спрашивай, мама. Перекупался он, вот теперь икает.
— Вот тебе молочка, сынок. Пей и считай. Как девять глотков насчитаешь, так и икота пройдет.— Мама налила в кружку молока и протянула Бубе. Он отпил глоток и говорит «раз», потом другой и говорит «два».
— Не так, милый, не так. Ты про себя считай.
— Как это — про себя?
— Проглотил, а в голове своей и отложи — один.
