В парикмахерской тоже дверь и окно нараспашку, и гогот оттуда по всей улице. С тех пор как Джондо в парикмахерской обосновался, каждый день у него сборища. В основном, молодые собираются. Нюхают воздух далеких мест, прихваченный Джондо из заключения. Иногда и мужики заглядывают; бриться не бреются, а так, слушают, как мальчишки о футболе толкуют. Молодежь подкованная — всех футболистов по именам знают. И у кого какая коленка болит...
— Доментий! — из окна парикмахерской высовывается мясистая морда Ушанги Квателадзе.— Что это ты потихоньку мимо крадешься? Или мы для тебя не та компания? Заворачивай оглобли!
— В другой раз, Ушанги.
— Доментий! — он предостерегающе вскидывает руку и грозит мне пальцем.— В другой раз, может, я тебя и не позову. Заходи, потреплемся. В чем мы еще друг другу пригодимся? Мясо наше несъедобное, кости дрянь.— Выходит из дверей, обнимает, тащит за собой.— Если все будешь мимо ходить, друзей порастеряешь. А что сказал умный человек? Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Каждый скинется по десятке, это уже тысяча. Верно? — обводит взглядом стоящих у стены патлатых молодцов и оборачивается ко мне.— Это наша смена, Доментий. Те, кому мы с тобой доверяем защиту отечества. Осенний призыв! Поприветствуйте рядового запаса Доментия Гачечиладзе!
— Здравия желаем, товарищ рядовой! — гаркнул парнишка в расстегнутой до ремня рубахе и тесных голубых штанах, и все в комнате загоготали.
— Этот горлопан обученный,— с добродушной ухмылкой объяснил Ушанги.— Никак не отойдет. Сдвиг по фазе. Ну-ка скажи, Гигла, где ты служил?
Парнишка набрал побольше воздуха и пискляво затараторил по- русски:
— Граждане пассажиры, наш поезд следует до станции Кубинка со всеми остановками...— Слушатели встречали его слова взрывом хохота.
Ушанги с довольным видом смотрел на меня.
— Чего это он? — полюбопытствовал намыленный старичок, сидящий в кресле перед зеркалом.
— Мир велик, дядя,— снисходительно сказал кто-то из ребят.— Думал, поезда дальше туннеля не ходят?
— Твоя мать в куклы играла, когда я в Венгрии воевал! — заерзал в кресле старик.
— Ты у нас самый опытный, Доментий, посоветуй, как парню быть? У него там девушка осталась.
— Где? — не понял я.
— Гигла, как это место называется?
— Станция Кубинка!—дурашливо пропищал Гигла.
— Скоро год как демобилизовался, а все забыть не может. Каждый день пьяный. Пропадает человек. Я ему говорю: возьми пример с Доментия Гачечиладзе, поезжай и привези.
