На платформе появляются люди. Невыспавшиеся, помятые, небритые. Поеживаются, зевают. Одни заглядывают к дежурному, другие пьют воду из родника.
Ждут поездов, которые развезут их в обе стороны на двадцать, на тридцать километров — к рабочим местам. Слышны обрывки разговоров:
— Похоже, опять опаздываем. А, Леван?
— Отсохни твой язык! Я и так после отпуска без премии.
— Как будто на ту премию корову купишь?
— Карло, где поезд? Погубить нас хочешь?
— Будет поезд! — откликается Карло.— В объезд не пойдет.
— Засуха, будь она неладна! Солнце из-за горы не вылезло, а уже печет.
— Грех, папаша! Золотое сейчас времечко! Я на тебя в декабре погляжу, когда притащишься в промокшей телогрейке, по пуду на каждом сапоге.
— Эх, сынок, совсем от земли отвыкли. Грязь я потаскаю, не надорвусь. И телогрейку высушу. А о винограднике ты подумал? Каково ему? Больше месяца ни капли не перепало. Роса до зари подсыхает. Э-эх!
— А чего виноградник? Купи в сельпо десять мешков сахара, залей водой из родника. А пару-другую ведер чачи для брожения я тебе как-нибудь наскребу. Ты из ничего вино сделай, дядя, из ежевики или из дикой груши. А из винограда оно и само сделается...
Джано когда-то говорил отцу: близится время суррогатов. Лет через десять будем делать вино из ежевичного сока. Видно, пришло это время.
Туман ползет по горам.
Пес позади будки зевает с подвывом й, скуля от удовольствия, скребет лапой за ухом.
Я прибрал во дворе, наполнил водой рассохшиеся ушаты. Проверил щит с рубильниками и трансформатор в зарослях бурьяна за оградой. Расписался в расчерченной Гайозом розовой тетрадке.
На шелковице загалдели воробьи. Сразу стало веселей.
Карло звонит в колокол — электричка вышла с соседней станции.
Толпа разбредается по платформе в разные стороны.
Вот и утро.
В голове, как после стакана крепкой водки.
Первым, как всегда, приходит дядя Альпезо. Отпирает скрипучие ворота.
— Ну, что, парень, отоспался?
— Куда там! — смеюсь я.— Койка занята.
— Что такое? — Лицо у него вытягивается. Заглядывает в будку и видит спящего Нодара.— Э, нет, так не пойдет! Буди дружка. Буди, буди! — Входит в будку и трясет Нодара.— Вдруг Ника заявится, скажет: казенное вино распиваете, в казенном помещении посторонних укладываете! Эй, не дыши на меня парень, а то я без противогаза.
Вывожу Нодара из будки, веду к роднику. Сую головой под холодную струю. Захлебываясь, ловит ртом воду. Трет себе шею, грудь. Фыркает и отряхивается, как пес после купания.
