– Мира? – позвала её девушка. Та тут же повернулась на голос и, сделав два широких и быстрых шага, уселась рядом с Краунтштаун.
– Какие люди, – усмехнулась Миранда, скрестив лодыжки. – Куда едем?
– Сектор В, конечно, – невозмутимо ответила Элис. – Куда ж я ещё могу съездить?
– И то верно, – согласилась Мира и посмотрела перед собой, на окно, за которым виднелась белая стена станции.
Хранительница чувств же глядела на подругу, которую уже так давно не видела, а потому всё в ней казалось каким-то новым. Будто бы раньше всего этого не было в ней.
– Ты подстриглась? – поинтересовалась она, заметив, что тёмно-синий хвостик Миранды стал короче и болтался теперь, доставая лишь до плеч.
– Пустяки, – чуть поведя плечом, отмахнулась Блум. – Скажем так: пси-ха-ну-ла.
По слогам ответила и тут же отвернулась, зажав язык между зубами, словно коря себя за то, что проболталась. Хотя она разве выдала что-то очень важное? Нет. Просто сказала правду. И себе, и подруге.
Элис слегка нахмурилась. Однако она прекрасно понимала причину этого, как выразилась Мира, психоза: проблема была заключена в Питере.
Да Краунштаун и сама места себе не находила, понимая, что могла больше не увидеть того, кого так сильно любила. Наверняка не слабее, чем Миранда, а какие-то проснувшиеся нотки эгоизма и самолюбия твердили ей, что велика вероятность и того, что сильнее.
Поезд тем временем тронулся. Пассажиров было не так много. Да и обитателей Штаба в принципе не было очень много, так что ничего ошеломительного в этом не было.
– Скажи, пожалуйста, – начала Мира, вытянув ноги, – что бы ты сделала, если бы над тобой повысился контроль?
И чуть прищёлкнула языком.
Вопрос застал Элис врасплох, потому что она совсем не знала, во-первых, что на него отвечать, и во-вторых, к чему он был задан. Вернее, догадывалась, но то были лишь догадки и опасения.
– Над тобой повысили…
– Угадала, – не дав подруге закончить вопрос, опередила её с ответом Блум. – Так и есть. Я теперь элемент постоянного наблюдения. Не удивлена, если и этот наш с тобой разговор – тоже! – сейчас старательно прослеживается и прослушивается.
Сообщив это, Миранда вдруг залилась нервическим смехом.
А Элис не отрывала от неё взгляда и видела в ней одно торжествующее чувство, которая та, возможно, и вовсе пыталась скрыть за многоярусными речами как будто бы ни о чём: страх. Миранда боялась.
И Краунштаун её страх понимала, ведь за ней теперь больше следили. Когда за человеком следят, он старается угодить всем, не допустить ошибок в своём поведении и из-за этого очень быстро теряет самого себя, превращаясь в пародию. Превращалась ли в пародию Блум? Это должно было показать лишь время.
