— Голые? — зачем-то подлил масла в огонь Райдолин.
У меня от злости уже скрипели зубы. И я даже собиралась осуществить задуманное ранее, но умный василиск сжал кольца вокруг меня, и трепыхаться смысла не было.
— Тьфу на тэбэ! — и леший действительно плюнул под ноги мага, но тот словно и не заметил, и даже не оскорбился. — И на тэбэ тьфу, — и еще один плевок в сторону Везувиана, прежде чем тот успел хоть что-то сказать. — Счастливые были, отмечали чего-то, скакали как кони, а нас вот даже не позвали. Хотя мы бы и не пошли. Алкоголю у них не было. Но вопрос имеется до сих. Что же можно было отмечать, что скакали и по деревьям лазали? Да еще и в реку с разбегу плюх! А потом еще и ржали до половины ночи.
В душе проснулась искренняя зависть к театральному таланту лешего. А главное как нагло заливает! Пьяные мы тогда были. Я тогда сдала очень важный зачет за пределами Академии. Лайнус тоже что-то отмечал и поскольку совершеннолетний надрался на славу, как утверждает вином, но подозреваю что дешевым портвейном. А лешему мы сивухи притащили, василиску в пасть плошку заварной ромашки влили. Уж не знаю почему, но змей от нее дуреет не хуже, чем кот от валерьянки. И не вдвоем мы были, а человек десять. Даже Яшмин Ларге была, правда подтвердить не может, ибо не помнит вообще ничего, да и в нашу компанию случайно попала, потому что кто-то ее и одного из светленьких в кустах целующимися обнаружил.
— И совсем-совсем ничего такого? — продолжал Райдолин, явно мечтая найти за мной какой-нибудь грешок.
И у него вполне бы получилось, потому что леший начинал заговариваться, вспоминая не только нашу гулянку, но еще и то, как однажды я уснула на коленях Трапейви.
— Ох, ты ж мерзость светлая, — укоризненно покачал головой старичок, остановившись, — за что же девоньку-то обидеть, да опозорить вознамерился? Забыл, что не дурак далеко, да чувствую помыслы твои? Руби у нас ни чета всяким там гулящим, вот как эта, например, — леший указал на девушку в руках графа, которая уже собиралась прийти в себя, но быстро передумала, завидев чудище носатое и в обносках. — По доброте душевной вот этому охламону с учебой помогает. Причем на добровольных началах и совершенно безвозмездно.
— И как же такую добрую душонку на темное отделение занесло? — сверлящий меня все это время глазами Морион решил подать голос.
Леший зло сверкнул позолоченным клыком и замолчал.
— Не ведаю, Ваше Величество. — Насколько позволяли змеиные путы, изобразила реверанс.
