— Во-вторых, пластины слишком крупные, а значит, более хрупкие. Зазоры между ними великоваты — это понижает безопасность владельца, а значит, и спрос.
— Так ведь эти доспехи половина армии носит.
— Либо завербованные, либо самые бедные, — парировал торговец. — Либо разбойники и дезертиры, что, впрочем, одно и то же. Это далеко не все, что я хотел сказать. Подкладка доспеха очень грубая и потертая. Ремень на груди порезан и криво сшит. А на внутренней стороне я нащупал следы засохшей крови.
— Черт, я думал, что все смыл…
Торговец скрестил руки на груди.
— Так что все сказанное мной порождает один вопрос. Как ты добыл этот доспех? Мои уши только что слышали, что его носят пехотинцы армии Мальдиона. Военных кампаний нет, а окровавленный доспех в наличии.
Бородатый охранник замер, пристально глядя на меня. Доказательство. Я забыл чертово доказательство. Пришлось изобразить оскорбленный вид:
— Вы думаете, что я снял этот доспех с подло убитого мной пехотинца? Если он и был когда-то таковым, то в момент, когда я защищался и прикончил его, он являлся обыкновенным разбойником. Решил, что можно отнять принадлежащее мне.
Я чуть не вспылил.
— Да и вообще какая разница? Вы что, служите в гарнизоне? Мы же с вами деловые люди.
— Кто-то действительно деловой человек, а кто-то больше смахивает на чужеземного налетчика.
— Чужеземного?
— Ну, всех местных бандитов я знаю поименно. И они предпочитают со мной не связываться.
— В смысле, вы не скупаете у них полученное тяжким трудом добро?
— А зачем мне нужна тень на мою репутацию? У меня три кузни, две мастерские и магазины в двух странах.
— Вот как. Вы продаете оружие потенциальным врагам Мальдиона, но не желаете пойти навстречу честному путнику.
— В Гелетию идут только доспехи. На торговлю оружием наложен запрет.
Я махнул рукой:
— Да знаю я все эти запреты. Но речь не о том. Гром и молния мне на голову, если я разбойник. Я всего-то и хочу восемь серебряных монет за то, что лежит передо мной.
Из-за двери донесся протяжный раскат грома.
— Пять, и не больше, — последовал ответ.
— Семь.
— Пять. Я не изменю цены.
— Пять серебряных и шесть грошей.
— Да проклятие! — поморщился торговец. — Вот, держи свои гроши и проваливай!
— Благодарствую!
Монеты в кармане, легкий поклон и хлопок дверью — все прошло на удивление гладко.
Не то чтобы результат сделки меня сильно устраивал, но на поиск более щедрых и податливых покупателей времени не было. Тем более что я обрел уверенность, ибо удача наконец повернулась ко мне лицом, а не задницей. Две недели назад в моих карманах гулял ветер, а теперь я мог похвастаться приличным состоянием. Мог бы, но я не хвастливый.
