— Да‑да. — Советник торопливо подошел к телефону на маленьком столике и набрал внутренний номер. — Мы так беспокоились. Почему вы так долго, Николай Иванович? Тут ехать‑то… Машенька, принесите кофе в комнату для совещаний. Лучше сразу три прибора.
— Черт, — Быстров посмотрел на часы, — а где Головатов? Совершенно нет времени!
— Он в шифровальной комнате, — положив трубку, ответил советник. — Уже должен подняться сюда. Ему сообщили, что вы прибыли.
Быстров резко повернулся, когда открылась дверь и вошла миловидная молодая женщина в белом передничке с подносом. Он потер руки и благосклонно покивал головой.
— Вот чудно! Кофе — это сейчас для меня эликсир жизни. Представляете, Александр Григорьевич, столько лет в аппарате министерства, а заграничные привычки так меня и не оставляют. Все кофеечек да кофеечек. Совсем чай перестал пить. Вкуса не чувствую. Хотя нет, в прошлом году привезли мне товарищи из Грузии настоящий чай, который собирают для элитных сортов. Три верхних листочка с куста. Вот это чай!
— Надо было вам Попова отозвать с Мальты, — с нервной угрюмостью сказал Акимов.
— То, что ваш шеф по совместительству является еще и послом на Мальте, вызвано серьезной необходимостью, — строго ответил Быстров. — И сейчас здесь у нас разговор не о британских делах, так что… черт, где Головатов?
Дверь неслышно открылась, и в кабинет мягкой походкой вошел светловолосый бледнолицый человек. Он улыбнулся Быстрову и виновато развел руками, держа в одной из них черную кожаную папку.
— Прошу прощения, — тихо сказал вошедший мужчина. — Но я должен был закончить шифровку. Сегодня ее придется отправлять с дипломатической почтой, потому что решение готовить сейчас нам с вами, а принимать его будут все равно в Москве. И я должен быть убедительным. А что вы так задержались?
Энергичный и порывистый Быстров с появлением Головатова как‑то сразу стал спокойнее, как будто попал под влияние этого улыбчивого и немного флегматичного человека. Быстров вздохнул, уселся в кресло и, наконец, закурил. Он терпеть не мог курить в состоянии возбуждения. И только когда напряжение спадало, когда атмосфера становилась спокойнее, Быстров брался за сигарету. Это было привычкой еще с тех времен, когда он работал в Европе.
— В Манчестере произошла авиационная катастрофа, — задумчиво произнес Быстров, чиркая зажигалкой. — Нас посадили в Честере, и мне показалось, что за мной была слежка.
— Вы уверены? — насторожился Головатов и тут же превратился из невзрачного, улыбчивого клерка в жесткого бойца с холодным умным взглядом.
