Тео еще что-то говорил, а я спокойно прошла за спину к Александру, похлопала его по плечам, заставляя поднять руки, и стащила с него футболку. Он тут же сел ровнее, а у Теодора распахнулись в недоумении глаза. Впрочем, он продолжал говорить, а я принялась разминать напряженные плечи и шею Алекса. Знала, как он уставал во время выступлений и как после этого были напряжены мышцы. Под моими пальцами его понемногу отпускало, к тому же это был не просто массаж, я еще и чаровала немного. Избытка жизненной силы не бывает ни у кого.
— Спасибо, родная, — прижался Алекс к моей руке щекой, когда я закончила и положила ладони ему на плечи.
Теодор тут же нахмурился и поджал губы, но моментально исправился и стал спрашивать что-то про Лондон. Я в разговор не вмешивалась, только слушала. Все равно, пока Алекс немного не придет в себя, разговора не получится. Вручила скрипачу футболку, которую он тут же натянул на себя, а сама подошла к его дорожной косметичке, лежавшей у зеркала, покопалась в ней и вынула баночку с кремом.
— Правую руку давай, — тихонько велела бывшему мужу.
И под оторопелым взглядом некроманта принялась втирать в пальцы музыканта мазь моего изготовления. Разумеется, это не просто мазь, но Алекс этого не знал. Считал, что просто я умею изготовлять кремы и косметические средства, которые лучше дорогущих и разрекламированных. Закончив массировать и втирать зачарованную смесь в одну руку, продолжила с другой.
— Откуда шрам? — спросила строго, увидев след от пореза на одном из пальцев. — Алекс, ну я же тебя просила: береги руки! Ты ведь мне обещал, что будешь осторожным. Ну как так можно?
— Да я нечаянно, Арин. Так получилось, — тут же, как ребенок, начал оправдываться он. — Ну не ругайся.
— Алекс! Ну как не ругайся?! Это ведь твой инструмент! Ты мне слово дал, что будешь делать все возможное, чтобы не повредить руки? И что я вижу? Тут был порез. Вот тут — остаток от ушиба. Ты дрался, что ли? А крем? Ты забываешь его втирать?
Сказать, что Мортем был в полном обалдении от нашей беседы — это ничего не сказать. На его лице изумление было написано аршинными буквами.
— Ну прости, прости! Я исправлюсь, — виновато бормотал скрипач. — А крем я берегу, он у меня почти закончился.
— А позвонить не мог? Я бы приготовила к твоему приезду. Ну Алекс! — с укоризной посетовала я. — Ладно, к утру будет тебе крем. Заскочи ко мне перед отлетом или пришли кого-нибудь.
— Богиня моя, — вздохнул Александр, обнял меня, подтащил к себе и уткнулся лицом в мой живот.
