Просыпался с головной болью. В затылке стучало, перекатывалось и рычало грозное «р-р-рыбар-р-ри». В упор глядели нечеловеческие глаза с узкой чёрной полосой зрачка. «Р-р-р-р» — звук шёл от кошки. Та норовила забраться на постель во время сна. Глаза в глаза, дыхание в дыхание. Ох и недобрый был у неё взгляд! Мальчик просил убрать животное, но, когда просыпался, вновь обнаруживал, что ничего не изменилось. Кошмар тянулся, как надоевшая до слёз овсяная каша.
Как проникала кошка в закрытую детскую комнату? Почему не заболела, надышавшись ядовитого газа в доме с волшебными окнами? Заколдованная, что ли?
Однажды он понял страшную истину. Маруська сама была ведьма. Попытался скинуть фурию, но сил не хватило. Из мягких лапок выросли острые когти, которыми та прочно вцепилась в одеяло, не давая себя сбросить. Ужас наполнил тело, как дым комнату — ни вздохнуть, ни закричать. Он бился, стряхивая кошку, как мерзкое, прилипшее к одеялу чудовище. Наконец та лёгким движением спрыгнула и исчезла. Ещё несколько минут мальчик лежал, приходя в себя.
Теперь он твёрдо знал, кто виноват в кошмарном происшествии. Конечно, коварная Маруська, злая ведьма, заманила в запретный дом, где шли опыты. Он помнил её страшный оскал, острые зубы, шипящее дыхание. В сказках зло всегда бывало наказано. А добро побеждало, потому что оно сильное. На то оно и добро.
Лето он пропустил, лёжа в ставшей уже ненавистной постели. Картины мести чередой носились в воспалённом мозгу. Когда ему стало лучше и разрешили выходить в сад, землю устилали скрюченные жёлтые и бурые листья. Они кружились в воздухе, словно бумажные самолётики. К тому времени хитроумный план наказания злой колдуньи созрел до мелочей.
У угла дома под трубой стояла бочка, наполнявшаяся дождевой водой. Сейчас она была почти полной. Вечером Максим стащил из кладовой мешок из-под картошки, положил туда кирпич и большой кусок докторской колбасы, припасённой с завтрака. Заманить Маруську в ловушку оказалось просто.
Кошка с неохотой залезла в мешок, но манящий запах колбасы пересилил опасения. Быстро схватив лакомство, она попыталась выскочить наружу, но было поздно. Мальчик стянул края кулька приготовленной верёвкой и, с трудом подняв ношу, опустил в бочку. Мгновенье казалось, что ничего не происходит, потом поверхность вскипела. Кошка билась, наверное, целую минуту. Мальчик стоял и смотрел, тяжело дыша, ведь после болезни он был ещё слаб. Наружу выплеснулись ручейки, тёмными подтёками, словно кровью, окрашивая проржавевший металл. И всё затихло. Максим понял, что вместе с водой вылетела жизнь кошки. В бочке, как в пыльном зеркале, отражалось лишь хмурое небо и кусок жёлтой стены.
