- Какой, Айвэн?
- Легкий. Легкий ты человек, Язон. Птичка божья. Все порхаешь, порхаешь…
Ну, раз порхаю, значит, порхаю. Айвэн Берман - не тот человек, чтобы объяснять, что он имеет в виду. И не потому, что он не хочет. Боже упаси, он один из самых добрых и услужливых людей, которых мне когда-либо приходилось встречать. Просто он не понимает, что говорит. В прошлом году, например, когда мы раз продрогли в лодке, часов пять тщетно ожидая хотя бы одной поклевки, он вдруг сказал мне: «Рыба умнеет на глазах. Все умнеют, кроме людей». Сколько я ни спрашивал его, что он имеет в виду, он так и не ответил. Сам не знаю, говорит. Так, глупость…
- Неужели у тебя клиент, Язон? Ты так давно не был у нас…
- Представь себе, Айвэн.
- И кто же?
- Некто Ланс Гереро.
- О… солидная добыча. - Берман заговорщически подмигнул мне. - Давай твое удостоверение и руку.
Он сунул мое удостоверение в регистрационную машину. Я прижал пальцы к определителю личности, подождал, пока на табло не выскочило мое имя и личный номер.
- Что у тебя в чемоданчике? - спросил Айвэн, когда я подошел к двери и зазвонил звонок детектора.
- «Сансуси».
- Я тебе верю, Язон, но все же нужно посмотреть. Порядок есть порядок, хотя еще неизвестно, что такое порядок…
Я раскрыл чемодан.
- Все в порядке. Можешь идти. Седьмой этаж, камера двадцать третья… Да, Язон, скажи, когда мы снова поедем на наше озеро? Я как вспомню утренний туман на воде, белесый такой, словно грязная вата, холод, темную рассветную воду и тишину - выть хочется…
- От чего тебе хочется выть?
- Не знаю, Язон. Просто хочется. Ну, иди, а то ты на меня действуешь как-то странно. Я перестаю понимать, что говорю.
- Ну это ты мне льстишь, Айвэн. Как будто кто-нибудь действует на тебя иначе…
Берман улыбнулся кроткой и мудрой улыбкой тюремщика.
Я пошел к лифтам по пустому и гулкому коридору, который пах дезинфекцией и безнадежностью. Даже стальной цвет стен источал безнадежность. Пластик, металл, электроника. Безнадежность прогресса. Или прогресс безнадежности, какая разница…
Перед лифтами была металлическая решетчатая дверь. Я сунул руку в определитель и нажал кнопку. Машина задумчиво пощелкала несколько секунд своими мозгами и приоткрыла дверь. Я прошел к лифтам и тут же услышал за собой печальный вздох - дверь снова захлопнулась. Каждый раз, когда я прохожу через автоматические двери тюрьмы и слышу за собой глубокий вздох пневматического механизма, у меня возникает ощущение, что машины уже давно тайно жалеют людей, во всяком случае, больше, чем сами люди жалеют себя.
