«Посоветуй-ка мне что-нибудь получше,- ворчал Хейка на свою собаку;- Куда ему деваться? Может быть, в тундру, чтобы мы его снова подобрали и взяли домой? Глупый ты, Тулли, а к тому же еще и озорник. Представь себе…»
Хейка, ухмыляясь, посмотрел в окно, где он вдруг увидел себя идущим по тундре с медведем. Слева медведь, а справа собака.
- Это действительно была глупая мысль,- признался Хейка.
Между тем мы наловили много рыбы, преимущественно озерных форелей с темными спинками и красными брюшками. Было тихо над большим озером.
Марбу не огорчала ни неприязнь собаки, ни присутствие человека. Он не испытал еще ничего плохого и быстро привыкал ко всему. Он был еще меньше Тулли. Что ему оставалось делать, как не присоединиться к собаке, чтобы не остаться одному?
- Тулли не мог все время удирать и должен был к нему привыкнуть,- говорил Хейка.- Я не задумывался, видя их лежащими друг возле друга. Не знаю, что могло произойти в собаке, никто не может этого знать. Гораздо позже я понял, что собака была испорчена - из-за меня, Эрих; точно так же и Марбу по-том каждую собаку рассматривал, как себе подобную.
В то время как Хейка набивал свою трубку, я заметил, пожимая плечами:
- Мы, люди, иногда завариваем такую кашу…
- Не подозревая об этом,- поспешно добавил он.- Ты можешь приучить зверей друг к другу, только потом их нельзя снова выпускать на свободу. Иначе у них все перепутается, и они могут стать жертвой своего заблуждения.
Тулли и Марбу забыли, что один из них собака, а другой - медведь. К ним присоединился человек со своим запахом, и так жили все трое дружно в избушке у озера более чем в пятидесяти километрах от ближайшего дома.
Кроваво-красное полуночное солнце лежало на северном краю тундры. Повсюду был его тусклый свет: на краях облаков, на земле, в березняке и на болотной воде. День сменялся не ночью, а нежными сумерками! Но в этот час, казалось, все вокруг засыпало. Не раздавалось птичьего крика, хотя все лето тундра полна птичьих стай.
В это время Хейка лежал в вереске, долго смотрел на игру ночных красок и незаметно уснул. А солнце катилось по горизонту, теряло кроваво-красную окраску и поднималось все выше, чтобы начать свой дневной бег.
- Я проснулся,- сказал Хейка,- сощурился от яркого солнечного света и подумал, не пойти ли мне домой. Целый день я бегал и наблюдал за белыми куропатками. Мы, охотники, должны иметь представление о состоянии дичи. Тут-то и увидел я ее в первый раз.
