— Да не только на один стул. И на вашем участке тоже может находиться другой участок, еще даже больший, чем ваш. Сколько у вас гектаров?
— Восемьдесят шесть, — ответил Зардаков.
— Ну а на том участке может быть 186 или даже больше, — ответил племянник, улыбаясь.
С Зардаковым можно было обсуждать самые фантастические темы, но утверждать, что у него есть неучтенная земля — это было ошибкой со стороны племянника.
— Знаешь, что? — сердито сказал Зардаков. — Ко мне, между прочим, совсем недавно комиссия приезжала и весь мой участок до последнего сантиметра перемерила. А я обманом никогда не занимался. Мои волосы побелели от работы, столько труда я вложил в наши поля, но ни кусочка земли я не скрыл. Зачем ты напраслину на своего родственника возводишь. Услышат люди, что скажут? Если племянник считает, что у его дяди есть земля…
— Но я же не говорю, что эти 186 гектаров ваши.
— А чьи же?
— Кто его знает. Может быть, ничьи. А может быть, и наши, только надо найти способ, как открыть их. Они существуют где-то там, в недоступном пока для нас пространстве, постичь, как найти способ обнаружить их, могут только физики.
Зардаков, подумав над ответом, смягчился:
— Хорошо, пусть так. Но ты все-таки объясни, как на 86-ти гектарах могут уместиться 186? — и хитро посмотрел на племянника, довольный тем, что поймал его на явной ошибке.
Но племянник стоял на своем.
— Эти плоскости могут располагаться как угодно по отношению друг к другу. Ведь вас не удивляет, что пол и потолок не соприкасаются. А стены по отношению к полу или потолку, как располагаются?
— Ну, это ты уж слишком, — не соглашался Зардаков с племянником. Чтобы поле, как стенка у дома стояло? Пусть писатели-фантасты говорят, что угодно, но, думаю, что эти их россказни о гиперпространстве — чистое пустословие. Наши отцы и деды не видали ничего подобного, думаю, и мы не увидим.
— А надо бы! — отозвался племянник. — Потому что земля нам как раз очень нужна.
Воспоминание об этом разговоре, как вспышка молнии, промелькнуло в уме Зардакова. И вывод пришел сам собой: «Вот это и есть то самое гиперпространство, о котором говорил мой племянник».
Перед ним расстилалось бесконечное поле — никому не принадлежащее, никем не учтенное и не подотчетное никому, ни одной комиссии. И земля на этом поле была такая… Зардаков еще раз помял комочек в руках — разве ее можно было сравнить с той, на которой работал он? Та будто выжженная, будто умершая, а эта полна живительной силы, энергии, которую она так щедро готова передать любому, кто дотронется до нее.
