Мила была болтлива – во время вечерних чаепитий, которые у девушек быстро стали традицией, говорила преимущественно она, Сандугаш же молчаливо любовалась ее оживленным лицом и купалась в кипучей энергии, которую излучала соседка. Ей казалось очевидным, что самая главная проблема Милы – в неопределенности. Она сама не знает, чего хочет, и каждой случайной прихоти может придать статус целина-века. Распыляется непонятно на что. То мечтает стать бьюти-блогером и целые дни тратит на то, чтобы популяризовать свой аккаунт, то очаровывается образом жизни «золотоискательниц» – охотниц за состоятельными мужчинами. То ведет себя как профессиональная гетера, то играет бедную овечку, будущую жрицу немецкой формулы трех священных «К»: Kinder, Küche, Kirche, «дети, кухня, церковь».
У Милы был любовник, старше ее на двадцать лет, женатый. Встречались они почти пять лет. Познакомились красиво, как в кино. Был дождь, Мила шла по набережной – вернее, не шла, а ковыляла, потому что на ней были туфли на платформе высотой двенадцать сантиметров, и она боялась поскользнуться и сломать ногу. Красавица и котурны. Промокла до нижнего белья. Платье прилипло к телу, через шелковую ткань красиво просвечивала грудь. Настроение было паршивым – Мила устала, была голодна, ужасно замерзла. Терять было нечего, и она остановилась закурить – плохая идея, потому что ливень затушил сигарету еще до того, как она успела сделать первую затяжку.
И вот ее будущий любовник, Иван, как раз в тот момент проезжал мимо, и его очаровало спокойствие девушки, которая, казалось, никакого внимания не обращала на буйство стихии. То, что в реальности было утомленностью и капитуляцией, он принял за редчайший сорт безмятежности, который у некоторых в крови. Как не подвезти такое сокровище! Как упустить – век же не простишь себе. Тем более что у Ивана полным ходом цвел кризис среднего возраста – отношения с женой давно напоминали холодную войну, а уходить из семьи насовсем он не собирался, потому что младшей дочери было всего четыре года. Находил отдушину в романах на стороне, стараясь только получать удовольствие, не опускаясь в чужие глубины. Это была такая разновидность верности – не позволять себе серьезных отношений.
Но вот увидел девушку, которая пыталась закурить под проливным дождем, и что-то екнуло внутри. Как будто колокольчик медный в самом сердце прозвенел. Он подбросил Милу до дома, по дороге они почти не разговаривали, но безмолвие было понятнее слов – оба понимали, к чему все идет. Припарковавшись у ее подъезда, Иван повернулся к девушке, посмотрел ей в глаза и вдруг дал по газам. Передумал отпускать. Увез к себе.
