Я строил терем подсознанья, гнул гидру вечности в дугу,
Грыз древо жизни, как пиранья, варился в собственном соку.
Теперь я славен и увенчан какой-то колкой лабудой —
Пасу безропотных овечек совместно с Буддой… Бородой
Тряся, от гордости, помятой, я поливаю деревца
Из лейки, взятой из «проката», по мановению Творца.
И всё мне ехало-болело, холоднокровная душа
Однажды покидает тело, прогуливаясь не спеша
Местами, где бывал при жизни… Особенно приятен бор,
Где пни отечества на тризне плетут пеньковый разговор.
Отмечу речку, под обрывом касатки-ласточки снуют,
Разнокалиберные ивы наивно создают уют.
Как будто в яме оркестровой без дирижера скрипачи,
Вслед за пасущейся коровой межою следуют грачи.
Однако выходной закончен, мой светодень – за ратный труд…
Звенит призывно колокольчик, к вечерне грешников зовут.
