Вторым к трибуне вышел первый секретарь Брестского обкома партии Т. Я. Киселёв и продемонстрировал тот же подход. В зале царит молчание.
А вот выступление выступление Якуба Коласа воспринято с живостью. Классик говорил о том, что на дорогах не увидишь надписей на белорусском языке, что белорусский язык изгнала даже Академия наук. Позвонил он как-то в издательство и спросил по-белорусски: ‘Тэта Дзяржвыдавецтва?”. В ответ услышал по-русски: “Нет, это Госиздат”. Существует разнобой в белорусском правописании. Работников “Звязды”, которая тогда была главной газетой в республике, органом ЦК КПБ и Совета Министроов БССР, по мнению классика, надо сечь розгами. Это у них “роковая любовь” при переводе на белорусский языке превратилась в “раковую”. В зале смех и бурные аплодисменты. О Патоличеве тоже ни слова. Не упомянул классик и о постановлении ЦК КПСС, из-за которого собрался Пленум.
Девятым на трибуну пошёл сам Николай Семёнович. Он не мог не понимать, что то молчание — за него. Признав, что постановление Президиума ЦК КПСС “правильно вскрывает в Белоруссии наличие крупных извращений ленинско-сталинской политики нашей партии, недостатки и ошибки в работе Центрального Комитета и Совета Министров Белоруссии”, без чего обойтись было нельзя, кое о чём он всё-таки напомнил собравшимся в зале. Во-первых, о том, что отнюдь не он начал “практику посылки работников из восточных областей и других республик Советского Союза (в западные регионы республики. — Я.А.), сделав эту форму исключительной”, она “проводилась все годы, начиная с воссоединения Западной Белоруссии”. В этих словах — намёк и на то, что такая политика была одобрена на всех уровнях и появилась, как говорится, не от хорошей жизни. Других кадров там попросту не было. Иное дело, что и здесь допускались перехлёсты, например, “какая была необходимость даже низовой аппарат подбирать не из людей некоренной национальности”.
Во-вторых, Патоличев признал, что “национальный момент при подборе руководящих кадров, да и не только руководящих, потерялся и в расчёт почти никогда не принимался”, и если “в составе министерств, заместителей председателя Совета Министров, первых секретарей обкомов партии, председателей облисполкомов всё же большинство белорусов, в этом никакой заслуги Центрального Комитета нет. Это сложилось произвольно. У нас есть большая группа руководящих работников, о которых трудно сказать, если не посмотреть в анкетные данные, кто они по национальности — белорусы или не белорусы”. Он давал понять, что против сложившейся ситуации никто не возражал, поскольку она устраивала всех, делу не мешала, так как в расчёт принимались, в первую очередь, деловые, профессиональные качества.
