Запавшие щеки, темные круги вокруг лихорадочно блестевших глаз — выглядевший смертельно усталым мужчина вызвал щемящую жалость.
Забыв о предупреждении инициатора ритуал, она хотела окликнуть деда, но не успела.
— Ни звука! Что бы ты не увидела, — произнес возникший рядом Велигор.
Как она его не заметила? Девушка удивленно оглядела, словно соткавшегося из воздуха, парня. Неподвижный, напоминая марево в летний зной, он застыл рядом, напряженно следя за Савельевым.
И тут до нее дошло. Она никуда не перемещалась, а сидит рядом с Киром за кухонным столом. Велигор оказался настолько сильным магом, что позволил присутствующим окунуться в воспоминания вызванной души, будто в другую реальность.
Девушка осмотрелась — так и есть, в стороне стояла полупрозрачная фигура бабушки, чуть дальше — Кирилла. Как и она сама, остальные участники ритуала ошеломлено вертели головами.
Если память не подводила, то погибшие души, прикованные каким-то обязательством к этому миру, вновь и вновь переживали последние минуты своей страшной смерти.
Замкнутый круг воспоминаний. Кольцо вечной боли, которое не разорвать без посторонней помощи.
Пока Лиля свыкалась с мыслью, что видит своего деда «живым», тот, захватив со стола мел, вернулся к незаконченному рисунку на полу. Не усложненная дополнительными символами пентаграмма, а что-то иное, девушка подобное ещё не встречала в своей некромантской практике. Впрочем, она у нее и не отличалась особым разнообразием — так, время от времени доводилось выполнять задания местного Совета магов, пугая призраков и расшалившуюся мелкую нечисть. Единственное, чем самоучка могла по праву гордиться — превращением скарбника Велигоров в хранителя города.
Лиля подошла ближе, чтобы лучше видеть, что чертит дед.
И услышала гневное:
— Пошла вон!
Тихонько ахнув и отскочив назад, она споткнулась и упала бы, если бы Родион вовремя не придержал ее за талию.
Прежде чем выпустить из случайных объятий, он прошептал:
— Это не тебе. Успокойся.
Он не врал. Впечатлительная девушка не обратила сразу внимания, что, крича, Савельев, смотрел не на нее, а совсем в противоположную сторону.
— Я еще жив, стервятница, ты рано заявилась!
— Ничего, я подожду, — весело проговорил женский голос, — люблю наблюдать за представлением из первых рядов.
Как не оглядывалась Макарова, увидеть говорившую не удавалось, и от этого за шиворот словно сыпнуло морозом.
За окном завыла собака — мел в руках некроманта разломался на мелкие кусочки.
