- Ты, старик, переправишь на лодке меня с нашим пленником и наши седла, - распорядился Диомид. - Мои воины на конях поплывут за нами. Выбирай места, где глубина поменьше. Переправишь нас благополучно - не пожалеешь. Ты знаешь, что я не скуплюсь, когда надо.
Таксиарх потряс кошельком, и в ночной тишине отчетливо послышался звон монет.
- Клянусь Христом... - зашепелявил старик, но Диомид оборвал его заверения:
- Пойдем, у нас мало времени!
Они без всяких приключений добрались до противоположного берега. Диомид сдержал свое слово, щедро расплатившись с лодочником. Зажав в руке полученные монеты, тот заторопился к своему челну, будто опасаясь, что у него отберут его награду. Проходя мимо пленника, он тихо вздохнул:
- Эх, пропал отрок... Помоги тебе господь!
Богдан вздрогнул, услышав русскую речь, рванулся было за лодочником, но тот уже отплывал от берега, размеренно и бесшумно ударяя по воде веслами.
Тоскливо защемило Богданово сердце. Что же это за старик? Хотя бы весточку с ним передать товарищам, может, выручили бы они гридня?
Греки подтолкнули Богдана к коню, помогли забраться в седло, спутали ремнями. И снова размеренно застучали копыта в ночной степи.
Чем дальше они уходили от Саркела, тем в большей безопасности чувствовал себя таксиарх Диомид. Но он торопился и позволил себе и своим воинам сделать только короткую передышку, чтобы подкрепиться самим и накормить пленника. Это было уже глубокой ночью. Так, с короткими привалами, они двигались к Итилю остаток ночи и весь день. Их путь шел по степной караванной дороге, отмеченной по сторонам кучками конских и верблюжьих костей.
Несколько раз их обгоняли одинокие хазарские всадники на взмыленных, усталых конях. Они скакали дальше, даже не поворачивая головы в сторону греков. Промчался довольно большой отряд - не меньше сотни всадников в богатых доспехах. Предводитель его, в котором таксиарх с трудом узнал бека Аймура, невидящим взглядом скользнул по ромеям и со злостью стегнул плеткой своего коня. Белый скакун, посеревший от пота и пыли, рванулся вперед. С губ его срывались клочья пены.
"Бегут хазары, - злорадно подумал Богдан. - Не сладко им приходится".
Примерно та же мысль мелькнула в голове таксиарха Диомида. Аймур всегда смотрел на византийского наемника сверху вниз. Он, ревнитель иудейской веры, презирал христиан, равно как мусульман и язычников. Кроме того, Аймур знал: после смерти рано одряхлевшего Иосифа трон достанется ему, ближайшему родственнику каган-бека. А теперь этот первый вельможа Хазарии бежит, как сайгак, преследуемый гепардом, спасая свою шкуру от русского меча.
