Вспыхнули вдруг среди ночи посадниковы хоромы, дотла сгорели вместе с хозяином. Никто из окрестного люда не пришел на помощь, никто руки не протянул, чтобы добро Клуня спасти. Как заполыхало пожарище, вся челядь посадникова разбежалась. Исчез из городища и смерд Богдан, сын Ратши. Может, тоже сгорел, кто знает?
Нет, не сгорел Богдан. Рассчитавшись с ненавистным Клунем, темной ночью покинул он родные места. По звериным тропам уходил, куда глаза глядят. В лесной чащобе, под старым дуплистым дубом сделал себе берлогу, как медведь, забился в нее. Все стояла перед глазами Рослава, делавшая последние шаги к обрыву. Даже жаркое пламя, что охватило яростно Клуневы хоромы, не могло заслонить ее побелевшего лица, решительно сдвинутых к переносице тонких бровей. Рослава...
Но молодость брала свое. Были при Богдане лук и стрелы - захватил их на случай, если доведется отбиваться от погони. Начал он бить дичину. Искал в лесу съедобные коренья, набрел на диких пчел.
Возврата в родное городище для Богдана не было. Решил он идти вдоль Тетерева в сторону Днепра, а там видно будет, куда повернуть.
Вступило в свои права лето. Выдалось оно на редкость жаркое и тихое. Задумчиво стояли над Тетеревом дремучие леса, а в подлеске, на опушках, да и в самой глубине их ключом била жизнь. Несметное птичье царство хлопотливо растило своих птенцов, волки и лисы выводили на первую охоту молодняк. Успевшие раздобреть на подножном корму медведи искали, чем полакомиться, тянулись к малинникам, птичьим гнездам. Завидев человека, не проявляли враждебности, с любопытством раскрывали свои маленькие глазки. Богдан знал, что сытый медведь, человека не трогает, и спокойно шел дальше. Зато услышав трубный голос тура, обходил это место стороной. Вожак турьего стада - старый бык всегда подозрителен. С мечом или копьем-сулицей Богдан, может, и не побоялся бы встретиться с туром, а лук да стрелы никудышная защита.
Там, где Тетерев приближается к Днепру, перед тем, как отвернуть к Припяти, вокруг по низинам широко раскинулись болота, заросшие дремучими чащами. Богдан шел по лесу, вооружившись длинным шестом, вырезанным из молодого клена, шестом прощупывал подозрительные места, чтобы не угодить в трясину. Заночевать пришлось на небольшом островке. Богдан натаскал сухих сучьев, развел костер, подкинул сырых веток, чтоб дым отгонял комаров, для себя из веток же сделал мягкое ложе.
"Завтра сверну к полудню на Киев, - подумал он, засыпая. Там народу много, посадниковы люди меня не разыщут".
