Отвечаю Билли, хоть и не в лицо, не в глаза: я была влюблена в Томаса. "Была!" — закричит он и начнёт танцевать чечётку или ещё какую-нибудь подобную ересь. Да, была, но это же ничего не значит! Почему, ну вот почему из этого сразу надо делать какие-то выводы, которые нормально мы человеку в голову бы не пришли? Потому что он не нормальный человек? Потому что он не человек? Почему?
Я яростно сорвалась с места, выруливая на дорогу, которая вела туда, куда надо было ехать уже давным-давно. Надо было валить из этого города, который не приносил ничего хорошего.
Люди в этом городе начали гибнуть. Он проклят. А пока проклят он, прокляты и жители. Значит, жители должны уехать.
И я буду первой. Неважно, что я уеду ни с чем, зато я покину этот город, постаравшись стереть его из памяти. Все сто процентов не сотрутся, но пусть удалятся хотя бы процентов шестьдесят. И пусть в этих шестидесяти сосредоточится всё самое плохое, что произошло в Тэррифилде.
И пусть в них окажется Хейли.
Поворот, ещё поворот… до долгожданного указателя "Добро пожаловать в Тэррифилд!", который стоял ко мне спиной, ехать пришлось минут пятнадцать. Покосившаяся, она выглядела более устрашающей, чем обычно. Деревянная, облезлая, старая… Она не предвещала ничего хорошего. Она пугала.
Чёрт, Чарли, не сходи с ума, это всего лишь табличка.
Это. Всего лишь. Табличка.
Я проезжаю мимо неё, и тут машина резко останавливается. Моя машина резко останавливается по непонятной причине.
Казалось, моё сердце готово было остановиться вместе с ней.
Я не дышу. Не мигая, смотрю перед собой и пытаюсь осознать, что же произошло. Я выехала за пределы города, и теперь стою здесь, но… но где я стою?
Миг — и перед глазами всё плывет: и дорога, и стоящие по бокам деревья, и салон автомобиля. А потом я слышу шёпот:
— Ты думала, что так легко избавишься от меня?
А потом я слышу визг. Свой собственный визг.
Это такой родной шёпот, что сердце действительно замирает, но ненадолго. Потом оно снова стучит, пусть и быстрее, чем обычно.
— Хейли, — шепчу я и понимаю, что дрожу. А ещё осознаю, что, возможно, не говорила сейчас вслух, а лишь про себя.
— Глупая, глупая Чарли, — слышу я знакомый звонкий смех. — Тебе не сбежать из Тэррифилда. Никогда.
Перед глазами встаёт труп. Я просто вижу, что в кустах лежит мёртвый человек, но лица его я не вижу. И плевать, что кусты эти где-то в лесу, за пределами города — призраки показали их мне. Или призрак.
Я кричу. Опять.
