Мавка его. Как все так сложилось? Он ведь душу заложить за нее готов был всегда, и сейчас ничего не поменялось…
Или права была Кристина еще тогда, когда обвиняла его в эгоизме и предательстве? Никогда ему той ночи не забыть, наверное. И ее рыданий, которые до сих пор снились Кузьме в кошмарах.
Поднял руку, еще ощущающую тепло ее тела, его очертания. Растер лицо, придавив глаза пальцами. Его кожа ею пахла: духами Кристины, ее собственным запахом. Это заставило Кузьму до скрипа стиснуть зубы.
Она была ему необходима! А он ничего для этого не мог сделать. Сам от всех прав отказался.
Резко оттолкнувшись от спинки, он наклонился вперед и уперся локтями в колени. Рубашка так и болталась вокруг пояса, вытянутая ее руками. Не было ни сил, ни желания приводить одежду в порядок. Галстук валялся под его ногами.
— Бл…!
Вадим не отреагировал на тихое ругательство, которое Кузьма выдохнул сквозь зубы. Хоть и бросил внимательный взгляд через зеркало заднего вида. Но Кузьма убил бы его за любое слово, произнесенное сейчас. И это не было оборотом речи. А Вадим был с ним достаточно давно, чтобы это понимать.
Но ведь и ради нее все делал. Чтобы иметь возможность дать любимой что угодно…
«Ты ничего мне дать не можешь… Это «все» мне никогда не было нужно»
Глядя на то, что с ними сотворила жизнь, Кузьма не раз уже задумывался над тем, что обвинения Кристины не столь уж беспочвенны. Порывистость и непримиримость юности, категоричность — затерлись с годами. Припорошило их пеплом сожженных иллюзий и мечтаний, принесенных в жертву неясно для чего. И хоть амбиций у него и сейчас хватало, но появились и мудрость, опыт, чтобы понимать, сколь многое он разрушил своими руками. И как теперь хоть что-то изменить, как наладить — не видел пока вариантов.
Чересчур многое теперь стояло за ним. Слишком многие дышали в спину.
Нет, Кристина на это бы даже не посмотрела. Ни разу за их жизнь она ему не высказала ни одного упрека, что Кузьма ни совершил бы. Принимала его тем, кем он решил стать. Всегда. А вот он прекрасно понимал, что не может так ею рисковать. И это было единственным, чего Кристина не могла ему простить. За что ненавидела, наверное, так это за то, что когда-то он один все решил за них двоих. И не поддался ее мольбам, ее просьбам.
Чего уж там, сейчас и он себя за это ненавидел. Каждую минуту этих лет. С той секунды, как она опустилась перед ним на колени, умоляя не поступать с ними так, а Кузьма расцепил ее руки, обнимающие его, и ушел, аккуратно закрыв за собой дверь квартиры, в которой они жили.
