— Эй, я не понял, меня уже с дивана выселили, теперь и из кухни выживают? — весело хмыкнул Кузьма, показавшись на пороге кухни спустя пять минут. — Мавка, ты меня видеть тут не хочешь, выгоняешь? — привалился плечом к косяку, скрестил руки на груди и с усмешкой наблюдал за тем, как она ест.
А у Кристины снова горло сжало. И пельмень в горле застрял. Поперхнулась, закашлялась, понимая, что вновь краснеет. Замотала головой, пытаясь проглотить еду и одновременно опровергнуть его «обвинения», доказать, что никто его не выгоняет. Никогда и ни за что…
— Эй, спокойней, малыш, — к ней одновременно бросились и Кузьма, и тетя Маша.
Но он успел первым. Присел у ее стула на корточки. Обхватил ее за плечи, выпрямил, с виноватой усмешкой похлопывая по спине.
— Я не выселяю, ты что! — едва проглотив злосчастный пельмень, начала оправдываться Кристя, вытирая выступившие на глазах слезы. Пыталась отдышаться. — Я просто, привыкла тут сидеть, извини…
— Все нормально? — с волнением спросила тетя Маша.
Оба кивнули, не оборачиваясь.
— Кристина, прекрати, маленькая, ты что?! Я пошутил, — хмыкнул Кузьма. Поднял руку и стер еще слезинку на щеке, которую она пропустила. — Просто показалось забавным. Не нервничай так, доешь спокойно.
И все еще держит ее за плечи. Сидит перед ней на корточках. Высокий такой, лицо почти на одном уровне. Глаза в глаза смотрят. И у Кристины в ушах шумит. Да и Кузьма не торопится отстраняться или взгляд отводить. А рука у него горячая, жаркая. Но приятно, будоражаще. Его запах окутал. Тоже новый или Кристина забыла просто. Какой-то такой же теплый, как его рука, но при этом и острый, пряный, словно специи, которые они с матерью покупали на базаре. Захотелось наклониться чуть сильней и уткнуться носом ему в шею, вдохнуть этот запах полной грудью. И легкий аромат сигарет не мешал. Она отвыкла уже от него, но как-то сразу вспомнилось, как он раньше от домашних прятался, а она знала, у них свой секрет был, и это их еще больше сближало.
— Да нет, наелась уже, — хрипло ответила, покачав головой.
Судорожно вдохнула. Тут же пожалела, потому что дурела, еще больше от его запаха «плыла». И совершенно не понимала, что дальше делать? Хотелось его за шею обнять. Но не стоило, наверное.
— Когда это успела? За весь день не присела толком, — недоверчиво хмыкнул Кузьма.
Поднял руку и поправил прядь волос, которая выбилась из ее косы. Но не убрал, а накрутил на свой палец, продолжая смотреть на Кристину. И она на него смотрела. Чего там, пялилась! Оба замолчали. На кухне какая-то странная тишина повисла, непривычная еще и тягучая. Неудобная и очень комфортная одновременно.
