— Устал? — голос дрогнул. И уже не до сарказма или ответных ударов. За него сердце-предатель болеть начало.
— С тобой не сравнить, ты вон, себя не жалеешь, людей спасаешь, красавица. А я что? Кэш гребу. Мне не на что против тебя жаловаться, — Кузьма тоже иначе улыбнулся, хмыкнул тепло. — Иди, спи. Знаешь же, не уйду, пока ты стоишь, всю фракцию задержим…
Кристина рассмеялась. И плевать, что сквозь слезы.
— Хорошо. Иди, верши судьбу страны, — согласилась с доброй иронией. — По крайней мере, я буду точно знать, что ты не голодный. Хотя что это я? Ресторанов вокруг полно…
— Малышка… — сипло попытался прервать ее Кузьма, мешая говорить. — Жилы мне рвешь, как теперь идти?
— Как хочешь, — хмыкнула в том же тоне. Уже и на обиду сил не было. Просто больно. И сладко. — Долг зовет же. Как я каждый день плетусь на свою работу с «подрезанными сухожилиями». Из чистого упрямства.
Развернулась и зашла в комнату.
— Спи крепко, — прошептал Кузьма в трубку.
— Издеваешься, да? — забравшись под одеяло, понимая, что все-таки очень замерзла, поинтересовалась она.
— Нет. Просто очень хочу, чтобы отдохнула нормально. Обнял тебя крепко.
Она в ответ только рвано вздохнула.
— Кузьма…
— Спи. — Прервал соединение.
Кристина отложила телефон. Притянула ноги к груди. Уткнулась в подушку лицом, заставляя себя дышать. Один вдох. Второй. Не выдержала. Заревела, закусывая наволочку, чтобы мать не разбудить. Вжалась лицом, сама себя придушивая. А рев все равно наружу рвался, выплескивался из нее.
И даже когда затихла, все внутри болело так, словно пневмонию подхватила. Грудь болела. Горло пекло. Крутилась еще два часа, не в состоянии уснуть. В конце концов, сдалась — встала, выпила снотворное. И через пятнадцать минут отключилась, провалившись в темноту без снов.
Кристина никогда в жизни не напивалась. Бывало, выпивала бокал-два вина, или пару рюмок коньяка гораздо реже. Но и все. На этом ее отношения с алкоголем всегда и заканчивались. И вчера не пила же вроде. А чувствовала себя так, словно бы напилась ночью «в стельку».
— Дочка, Кристина, просыпайся, — мать тормошила ее за плечо, пытаясь разбудить, а у Кристины никак не получалось раскрыть глаза толком. — Доченька, просыпайся! Тебе Рома уже пятый раз звонит.
— Проспала? — вопрос прозвучал хрипло.
Нечего было вчера жалеть себя и выть в подушку.
Несмотря на такое одурманенное состояние, тут же поняла, что послужило причиной появления мамы и ее попыток разбудить дочь.
