Глава 4
Как только заканчивается последняя пара, я бегу к своей машине. Пусть солнце еще высоко и время обеденное, но бизнес в "Мираже" будет процветать, как всегда. Там всегда непрерывный поток клиентов, если в меню есть выпивка и голые тела.
Открыв багажник своей выцветшей на солнце "Тойоты Камри", я забрасываю внутрь сумку, полную книг и с сегодняшним домашним заданием, и меняю ее на черную сетчатую сумку, в которой находится платье для сегодняшнего вечера. Таинственная улыбка появляется на моих губах, когда я представляю его. На мгновение я сомневаюсь, появится ли мой мужчина-загадка — эмм... профессор Скотт — в клубе. Если да, то мне интересно его мнение, если я надену черную мужскую классическую рубашку, изумрудно-зеленый галстук и стринги. Интересно, подумает ли он, что я нарядилась так для него.
Маневрируя по стоянке, я замечаю знакомую фигуру. Он стоит перед своей машиной, блестящим серебристым "БМВ", заглядывая под открытый капот с выражением ужаса. Он напряжен — я вижу это по положению его плеч, и когда он взъерошивает свои темные волосы и сильнее хмурит брови, я решаю съехать на обочину.
— Помощь нужна? — спрашиваю я.
Профессор Скотт переносит всю тяжесть своих темно-карих глаз на меня, и я трепещу, но в то же время и пугаюсь. Он не просто напряжен, он разозлен. В руке он сжимает мобильный телефон и указывает им на машину.
— Этот кусок дерьма не заводится. Просто выдает какие-то щелчки, — рычит он.
Узнав меня, он прищуривается, и я надеюсь, что это всего лишь солнце бьет ему в глаза, что и побуждает такую реакцию. Однако, меня не проведешь.
— Я впервые слышу, чтобы "БМВ" называли куском дерьма, — язвительно отвечаю я, игнорируя его реакцию. — Вы вызвали кого-нибудь посмотреть машину?
Вопрос риторический. Само собой, если у него в руке телефон, значит, он уже кого-то вызвал.
— Конечно, — отрезает он, взглядом давая мне понять, каким глупым он считает мой вопрос. — Я плачу почти две сотни в год, а они сказали мне подождать час и сорок пять минут, пока приедет эвакуатор.
Он бросается проклятьями, эти яркие выражения делают его похожим меньше на профессора, а больше на обычного человека. На мужчину, к которому я привыкла.
Его агрессия напоминает мне о нашей прошлой ночи. О жесткой двери, исцарапавшей мою спину, и о синяках, которые он оставил на моих бедрах, когда пальцами впивался в мою плоть, я чувствую между своих бедер болезненную потребность от этих воспоминаний.
