В окне госпиталя появился монах. Тут же толкались люди, но тот показал, что всё в порядке. Томас обдумывал, должен ли он был долбить по двери и ссылаться на то, что работает для месье Антуана, но потом у него появилась идея получше. Он побежал вокруг небольшой больницы. И действительно. На маленьком пятачке позади здания стояли два мула. Погонщик — коренастый парень со светло-коричневыми, выгоревшими от солнца волосами, как раз готовился отстегнуть одну из транспортных корзин со спины второго животного. Он носил что-то похожее на костюм: светлую рубашку под красным жилетом и такой же красной налобной повязкой. Мужчина снял чёрную фетровую шляпу, его длинная накидка лежала рядом с одной из пустых транспортных корзин. Томас взглянул на тару, и его стало знобить, когда юноша увидел, что над ней летало необычно много мух. Корзина была достаточно велика для транспортирования человека.
— Ты привёз мертвеца? — спросил он, затаив дыхание.
Мужчина посмотрел на него и сморщил лоб. Томас взглянул на смуглое лицо с веснушками. Вероятно, мужчине было где-то лет двадцать, но горькие складки у рта и глаз делали его старше.
— Ты говоришь со мной? — наехал он на юношу.
Томас указал на корзину.
— Я спросил, ты ли привёз мертвеца?
— Я. Ну и что? Тебе то, что до того?
Томас не планировал тратить попусту деньги, но если мужчина был того же самого склада как и местные крестьяне, то чистой вежливости было не достаточно, чтобы разговорить упрямого парня.
— Я должен знать, что произошло. Где на жертву напали? Видел ли кто-нибудь при этом зверя? Как он выглядел?
Мужчина поймал в воздухе монету, которую Томас ему бросил, поразительно проворным движением, и с размаху швырнул её назад. Это было чистое счастье, что художник снова поймал её, прежде чем она приземлилась за госпиталем.
— Кто ты такой, что думаешь, что можешь здесь мной командовать?
Парень действительно отказался от денег! Каждый кучер в Париже, не мешкая, бросил бы на произвол судьбы пассажиру каждую интимную тайну. «Ещё дальше от Версаля мне не могло бы быть на самом деле комфортно».
— Меня зовут Томас Ауврай. Я принадлежу к людям короля.
— Ах, из-за этого. Полагаете, что вы лучше. Тогда только смотрите, чтобы бестия снова не увернулась.
Вместе с тем он снова отвернулся к своей работе. Когда погонщик отстёгивал другие транспортные корзинки и мешки, то каждый раз поднимал груз на своё правое плечо, как будто его рука была слабой, чтобы поднимать такую тяжесть. Но мужчина был умелым в том, чтобы скрывать эту слабость, очевидно, от этого многое зависело. Должно быть, нужно было усмирить его гордость, чтобы привести к разговору?
