Томас. Хорошо.
Сара. Тебе нравится такая профессия?
Томас. Что мне в ней может не нравиться?
Сара. Твой лоб иногда так бледнеет, будто за ним скрываются глубокие мысли, влечение к свободе и авантюрам. А все это не годится для писца.
Томас. Буквы я всегда рисовал с увлечением.
Сара. Разве дело только в буквах, Томас? Не содержание ли историй тебя привлекало?
Томас. Написанное… Истории… — они прочней, чем реальность. Они по большей части бывают мрачными; но это мрачное пробуждает особую радость… (Он внезапно отворачивается.) …особую радость… Ты ступаешь по полу, как если бы он был из воздуха или стекла. Рассматриваешь свои руки — и они голубовато мерцают. С руками можно разговаривать, как с незнакомыми людьми…
Сара. Томас — не греши!
Томас. Я сейчас принесу тебе хлеба и чаю.
Сара. Хлеб для тебя. Я настаиваю. Не хочу, чтобы ты опять погрузился в грезы, забыв про голодное нутро.
Томас (решительно). Я поел. И в моих словах нет лжи.
Сара. Кто же тебе дал? Кто тебе дал поесть?
Томас. Я не знаю, кто он.
Сара. Чужой, значит. И чем же ты ему пособил, что он дал тебе поесть?
Томас. Я ему ничем не пособил. Он мне повстречался. И, не задумываясь, предложил еду.
Сара. Как он мог знать, что ты голоден?
Томас. Догадался. Прочитал по лицу. В любом случае — он так или иначе узнал, что в желудке у меня пусто.
Сара. И что он тебе дал?
Томас. Хлеб. Колбасу. Кусок окорока.
Сара. Удивительно, что он все это имел при себе. И поделился с тобой, не поставив условий. Он тебя знает?
Томас. Думаю, нет.
Сара. Но колбасу и окорок не раздаривают кому попало.
Томас. Он их нашел.
Сара. Нашел? Нашел на дороге? В это невозможно поверить.
Томас. Хлеб он не находил.
Сара. Томас, остерегайся неправды! Боюсь, ты сочиняешь… Он, дескать, нашел колбасу и окорок. А в придачу к ним купил хлеб.
Томас. Хлеб он не покупал.
Сара. Как это? Он его не находил, он его не покупал… Может, в конце концов окажется, что он пекарь?
Томас. Нет, он не пекарь.
Сара. Откуда тогда взялся этот хлеб?
Томас. Хлеба было мало. Совсем маленькая булочка. Шарик, какой выпекают из остатка теста.
Сара. Томас, ты лжешь. Откуда же он взял эту булочку?
Томас. Украл.
Сара. И ты ел краденый хлеб?! Или ты не знаешь, как наказывают воров?
Томас. Он сказал: немного хлеба — ровно столько, чтобы я насытился — он вправе для меня украсть; тем более, что хлеб несвежий и ему красная цена два фартинга. Его все равно бросят свиньям.
Сара. Твоя совесть, видать, заснула. Наверняка колбаса и окорок тоже краденые, хотя ты можешь об этом не знать.
