>
Бергем. Между прочим, господин адвокат, наша маленькая коллегия уже разобралась с вопросом о пропаже двух книг — надеюсь, к вашему удовлетворению. Мы возместим вам денежный ущерб, каким бы образом он ни возник. Мне поручили передать вам пол-гинеи. Так были оценены книги.
Ламберт. Весьма любезно с вашей стороны. Что тут возразишь?
Бергем (берет бокал). Ваше здоровье, сэр!
>(Остальные тоже берут бокалы, последними — Томас Чаттертон и Уильям Смит).
Барретт (Томасу Чаттертону). Выпьем… чтобы ты стал более покладистым и надежным.
>(Дверь открывается; входит Ричард Филлипс).
Уильям. Твой дядя —
Томас. Он не обратит свой ум против нас.
Ричард Филлипс. Так меня пригласили на вечеринку? Даже не верится. Приветствую честную компанию. Кто здесь хозяин?
Ламберт. Вы спрашиваете обо мне, Филлипс.
Филлипс. Господин адвокат, письмо, которое вы послали матери моего племянника, оная передала мне, дабы я выступил здесь от ее имени —
Ламберт. Что ж, прекрасно… Мы готовы вас выслушать —
Филлипс. Она испугана, поскольку самоубийству нельзя дать обратный ход; я сам в этом время от времени убеждаюсь.
Кэткот. Момомогильщик Марии Рэдклиффской — не нравится мне это. Плоплоплохой знак.
Барретт. Он — дядя Томаса.
Кэткот. Хоходят слухи, будто у него есть зозолотой слиток, сплавленный изиз колец, снянятых с пальцев мертвевецов…
Томас. Возьмите мой бокал, дядя Ричард —
Филлипс. Очень любезно… Как бы то ни было, ты жив. Что твои губы не утратили способность говорить — в данный момент лучшее их качество.
>(Берет бокал и залпом осушает его).
Бергем (снова наполняет бокалы). Еще по глотку… Нас прервали.
Ламберт (обращаясь, главным образом, к Барретту). Не могу сказать наверняка, но мои старейшие фолианты (по приблизительным подсчетам, не меньше дюжины) изуродованы.
Барретт. Изуродованы? Что вы имеете в виду?
Ламберт. Из них вырезаны листы, очень тщательно… И я подозреваю, что самые ценные: иллюминированные пергаменты.
Бергем. Такие сокровища вы храните в регистратуре?
Барретт. Я постоянно ищу источники для своей истории Бристоля… И, возможно, найду здесь золотоносную жилу.
Ламберт. Томас держал эти фолианты в руках. Даже брал их домой —
Томас. С вашего разрешения, сэр.
Филлипс. Слушай и помалкивай, мальчик. Дай сперва другим вволю побрызгать слюной.
Ламберт. Случайно обнаружив повреждения, я призвал писца к ответу.
Томас. Я же не негодяй…
Барретт (тихо). Томас, мне кажется, тебе следовало бы… ради твоей же пользы… признать справедливость упреков. Что останется непроясненным, будет оценено как ущерб, который мы адвокату возместим. Угроза самоубийства — плохой способ защиты.
