Такси для ангела | страница 6
— Твоя старая кляча, — сказала я, утирая пот со лба, — и получаса без тебя прожить не может. Надо же, какой темперамент. И это в ее‑то годы!
— Заткнулась бы. — Бывший, тотчас забыв о наших препирательствах, подозрительно смахивающих на флирт, легко отодвинул меня и опрометью бросился к выходу.
— Беги, беги, женишок, — напутствовала его я. — Беги, а то передумает финансировать твою дешевку!..
Оставшись одна, я оросила слезами трупик поруганной магнитолы (восстановлению она не подлежала). После чего отправилась в спальню, собирать вещи.
Дарья.
Дарья — вот кто отвлечет меня от мыслей, попахивающих самым банальным суицидом!
…Дарья встречала меня на Ленинградском вокзале.
За те три года, что мы не виделись, Дарья почти не изменилась. Все тот же целеустремленный нос, все тот же стальной взгляд, все те же бледные арийские космы, волевым усилием собранные в пучок. В университете лицо Дарьи было несколько размытым (скорее всего от жизненной неопределенности), но теперь приобрело стервозную законченность.
— Похоже, ты становишься стервой, — констатировала я, целуя ее в жесткую, отстраненно‑московскую щеку.
— Уже стала, — хохотнула она и отобрала у меня сумку. — Это же Москва, а не благословенный Крыжополь. Как твой дервиш? Взорвал Париж?
— Почти, — я снова пригорюнилась. — Мы развелись на прошлой неделе.
— Ушел от тебя к богатой старухе, ясно. А ты все подштанники кроишь?
— Крою, — призналась я. — И не только подштанники.
— Ну, и стоило для этого журфак кончать?
Вопрос был риторическим, и я промолчала.
Мы промахнули очумевший от людской толпы Ленинградский и оказались на площади трех вокзалов.
— Москва! — Я полной грудью вдохнула основательно подзабытый столичный воздух. — Москва!
— Москва, чтоб ей пусто было, — согласилась Дарья. — Москва, чтоб ей ни дна ни покрышки. Пот и кровь, девочка моя, пот и кровь. А мест под солнцем не так много.
— Не так много, это точно. Мне — не хватило.
Я сделала шаг в сторону распаренного метро, но Дарья ловко ухватила меня за руку.
— Не сюда, — шепнула она и, вынув из кармана ключи, поболтала ими перед моим носом. — Тарантас подан, мэм.
Тарантасом оказалась вполне приличная «Мазда», терпеливо ожидавшая нас у обочины. Респектабельную физиономию «Мазды» заметно портили подбитая фара и вывороченное левое крыло, но все равно: Дарья‑автомобилистка — это было здорово!
— Твоя?
— А ты как думаешь?
— Думаю, что свое место под солнцем ты отвоевала, — уметь радоваться успехам других было единственным ремеслом, которому я научилась.