— Кажется, все это нужно услышать Драю. По-моему, он ожидает, что вы синтезируете для него и атмосферу, и почву — чтобы мы смогли организовать плантацию из ничего.
— В таком случае надо позвать его сюда. Я с самого начала предупредил его об ограниченности своих возможностей, и если он все еще надеется на чудо, это значит, что он совершенно не представляет себе сути проблемы.
Фет ушел с расстроенным видом — хотя Кен не мог понять, почему техник так озабочен. Причины этого открылись ему уже много позднее…
Вернулся Фет еще более огорченным:
— Он занят. Сказал, что поговорит с вами, после того как вернется зонд со скафандром, а пока мы можем подумать и о других вариантах. Он хочет, чтобы я провел вас к пещерам и показал, что мы собираемся с ними проделать, чтобы переоборудовать их в нечто, похожее на оранжереи.
— Но как мы туда доберемся? Они ведь находятся не слишком близко.
— До них примерно две тысячи миль. Ордон Ли доставит нас туда на корабле. Пойдемте наденем скафандры.
Кен героически придушил желание спросить, с чего это вдруг начальство решило посвятить его в столь секретные дела, и направился к шкафу, где хранились скафандры. Подозрения относительно причин такой перемены у него имелись, и он с уверен ностью мог предсказать, что их прогулка затянется до возвращения торгового зонда.
Но когда он выбрался на поверхность Меркурия — в первый паз после своего прибытия на станцию, — все это вылетело у него из головы. Эта изрытая метеоритами, выжженная палящим солнцем абсолютно голая долина не показалась ему непривычной — ведь на Сарре почти так же сухо и гораздо теплее. Но чернота неба вокруг солнечного диска и совершенно пустынная земля заставляли этот мир казаться мертвым. Это было неприятно. На Сарре, несмотря на сухость, жизни хватает — хотя растения на родине Кена имеют скорее кристаллическую, чем органическую природу, и для их существования требуется очень немного жидкости.
Кроме того, на Сарре можно вести речь о погоде, и в этом Меркурий являл ему прямую противоположность. Когда корабль поднялся над долиной, Кен смог оценить это в полной мере. Рельеф здесь был неровный и труднопреодолимый — все эти пики, ямы, скальные гребни и следы падения метеоров веками оставались не тронуты смягчающей рукой эрозии. Там, где есть тени, они очень темны — их разбавляет только отраженный свет находящихся поблизости предметов. Озера и реки здесь могут состоять лишь из свинца или олова, а также простых соединений, подобных саррианской «воде» — хлориду меди, бромиду свинца, сульфидам фосфора и калия. Но первые слишком тяжелы, и если они даже когда-либо существовали здесь, то давно просочились вниз сквозь скальную породу; вторые же тут отсутствовали, поскольку на планете не имелось живых организмов, которые могли бы их произвести. Оглядывая местность, над которой они летели, Салман Кен стал несколько лучше думать даже о Земле.
