— Но мы же слышали, как он подошел почти сразу же после приземления, еще до начала наших экспериментов. Однако до сих пор ничто не заставило его испугаться. Так что, скорее всего, он все еще там.
— Вы уверены, что это так? Мы же совершенно не обращали внимания на звуки!
— А что же это еще могло быть? — вопрос был явно бессмысленный, и Фет не стал ничего отвечать. Вместо этого он задал встречный:
— Чего же он тогда ждет?
Судьба оказалась неблагосклонна к нему — Кен даже не успел издать ни звука. Человеческий голос послышался снова, и на сей раз не такой резкий — похоже, история повторялась. Оба исследователя настороженно вслушались, при этом Фет даже позабыл о своем намерении оставаться в стороне от происходящего, вместе с ученым приникнув к динамику. Голос продолжал звучать короткими сериями, которые, если чуть напрячь воображение, очень легко было счесть за вопросы. Невозможно было понять ни слова, хотя они несколько раз расслышали человеческое «нет». Существо явно не произносило никаких названий, которые для сарриан были бы связаны с предметами торговли, — Фет заранее записал их на листке бумаги.
В конце концов Кен потерял терпение, взял этот листок у механика из рук и начал произносить их как мог, делая после каждого слова паузу:
— Иридий… Платина… Золото… Осмий…
— Золото! — отозвался их невидимый собеседник.
— Золото, — повторил Кен в микрофон, после чего поспешным шепотом спросил у Фета: «А это что?» Техник также тихонько перевел. Кен вздохнул: — Внутри зонда есть образец этого металла, но мы не можем использовать его для обмена — я хочу исследовать его на предмет коррозии. К тому же он недавно плавился, так что все равно его из тигля уже не извлечь. Как называется та штука, которую вы у них получаете?
— Тафак, — не задумываясь, ответил Фет, и тут же мысленно схватился за голову. Он вспомнил, что обещал сделать Драй со всяким, кто даст Кену хоть какую-то информацию о товаре, получаемом с Земли. А ведь Фет Оллмер имел гораздо лучшее представление о чувстве юмора Драя, нежели Салман. При этой мысли он поежился, словно с него уже начали сдирать кожу. Как бы сделать так, чтобы о его ошибке не стало известно начальству?…
Но на серьезные размышления у времени уже не было. Динамик снова ожил, да еще как!
Если до того местный обитатель говорил довольно громко, то сейчас его голос стал просто оглушительным. Похоже, что его речевой аппарат уже находился в нескольких дюймах от микрофона и использовался на полную мощность. Эхо от этого вопля еще некоторое время гуляло по мастерской, а затем почти утонуло в лязге: какой-то тяжелый предмет несколько раз ударил по корпусу зонда. Абориген, несомненно, пребывал в крайнем возбуждении.
