— Фонси!.. — раздался из-за спин слушателей старика чей-то приглушённый шёпот. — Фо-о-онси…
Фонси встрепенулся и вскочил со скамейки.
— Прошу извинить… — пробормотал он, огибая дородного Одо Бэггинса, — извините, пожалуйста.
Выбравшись из толпы слушателей, хоббит, наконец, увидел, что звал его самый младший из братьев, Гарри.
— Появилась белая тряпка, Фонси, на колодезный журавль привязана, — доложил он.
— Гарри, ты молодец, — Фонси весь просиял от радости, — спасибо. Я побежал.
— Слушай, Фонси, а ты мне когда расскажешь, что это за тряпка и кто её там вывешивает?
— Скоро, Гарри, скоро расскажу. Ты лучше иди, там дядя Гэндальф страшную сказку рассказывает, про Северного Душителя. Хорошая сказка, сам бы слушал, да бежать надо.
— Беги, беги, — великодушно дозволил мальчик, — я, если что, скажу, что тебя не видел.
— Спасибо, Гарри, ты настоящий друг. Только никому!
— Могила, — Гарри положил руку на сердце и отправился протискиваться сквозь толпу, чтобы пробраться поближе к Гэндальфу.
«…проходили дни и ночи, а Лутиэн всё сидела и сидела на великом дереве…» — донёсся до Фонси голос старого сказочника, но хоббит не стал прислушиваться — он уже спешил в сторону конюшен, чуть не приплясывая по дороге. Вся усталость, накопившаяся за день работы, вдруг исчезла куда-то, словно тяжесть сняли с плеч.
Огромная жёлтая луна всходила над холмами, и в лун- ном свете всё вокруг увиделось Фонси таинственным и волшебным, будто и не Шир это был, а стародавний эльфийский Дориат, где на мягкой серебристой траве кружилась в пляске прекрасная Лутиэн, дочка короля эльфов.
Даже старые бочки возле сарая — и те казались не просто бочками, а полускрытыми в темноте валунами, за которыми могло таиться что-то загадочное и нездешнее, и даже запах лошадей напомнил хоббиту не о телегах и навозе, а о том, что вот сейчас он поскачет в ночи, чтобы встретить своё счастье.
Пошарив по шершавой стене конюшни, Фонси снял с крюка лампу. Спички нашлись в кармане штанов, и вскоре тёплый жёлтый свет озарил несколько стойл, откуда приветственно кивали дружелюбные лошадиные головы. Фонси снял с крюка оставленный им здесь давеча дорожный плащ.
— Здравствуйте, здравствуйте, мои хорошие, — при-ветствовал он сразу потянувшихся к нему носами пони. — Хорошие, хорошие звери, Одуван, Подсолнух, Ромашка… давай, Одуван, сейчас гулять поедем. Во-от так… седло на спину, уздечку в зубы, вот молодец. Хор-рошая лошадь Одуван, славная сильная лошадь. Пошли!
