«Новый муж? Теоретически это вполне возможно. Я не принимала решения ради твоего отца обречь себя на одиночество, но практически я этого нового мужа, очевидно, не встречу. Потому что он должен быть почти идеальным».
Господин Кнопф, во всяком случае, таковым не являлся. Этот низкорослый, с размеренными движениями, с глазами-кнопками, глубоко спрятанными под бровями, и плешивой головой мужчина наверняка был порядочным человеком. Но в рыцари, которым хоть в какой-то мере соответствовать должны мужья даже не очень молодых женщин, и тем больше соответствовать, чем меньше жизнь успела снизить их требовательность, господин Кнопф, по всей вероятности, не годился. Хотя уход из садоводства означал для мамы очередной прыжок в воду в незнакомом месте, она все же сорвалась оттуда. Почему вдруг Паэранды перебрались из дешевого Нымме в дорогой Таллинн, этого Улло мне не смог объяснить. Однако они туда переехали. Я когда-то писал, что если разделять города по принципу трава-кусты-деревья (причем непременным признаком последних должны быть стволы), то Таллинн принадлежит к городам-деревьям. Старый город плюс Вышгород — его окаменевший и очень выразительный ствол. А если по тому же принципу делить городских жителей на птиц, живущих в травяных кочках, кустах, в кронах деревьев и в стволах, то Паэранды, мать и сын, относятся к птицам, гнездящимся в дуплах стволов.
Они переехали сначала на Вышгород, в сад Датского короля, в какой именно дом, к сожалению, я в свое время не выяснил. Во всяком случае, жили на втором этаже и — nota bene — в доме с привидениями. Желающий напасть на их след может поискать его в списках домов с привидениями. Вспоминая это, Улло посмеивался: «Кажется, говорили, что привидением нашего дома должна была быть молодая замужняя женщина в пурпурном платье с лицом камеи. Я ее, во всяком случае, не встречал. Но и жили мы там короткое время».
По неизвестным, но угадываемым причинам они сменили, прежде чем осесть на одном месте, три квартиры. Должно быть, в поисках более дешевой. Ибо его мать оставалась пока без работы и единственным доходом была зарплата Улло в редакции «Спортивного лексикона». А повышения зарплаты в размере пятидесяти пяти крон после достопамятного спора не предвиделось. Его терпели, потому что господам Кару и Лаудсеппу он был полезен. Но Улло затылком ощущал: как только они найдут замену, тут же погонят его в три шеи.
Из дома с привидениями в саду Датского короля они, как это свойственно дупляным птицам, переехали на несколько месяцев в еще более странное место: в Девичью башню, которая была приспособлена под жилье еще в прошлом веке. У них там была комната с плитняковым полом, с окнами в стенах полутораметровой толщины и, конечно же, люфт-клозетом из плитняка с очковым стульчаком. Улло объяснил:
