, оказался несносным педантом и потребовал, чтобы Эндель подыскал себе на месяц-полтора замену. Не хочу ли я его заменить? Место — почти синекура, и двести восточных марок в месяц. И я согласился, проработал весной 43-го полтора месяца в Торговом банке. Вот туда-то и пришел Улло за ключами доктора Тахева.
Он забрал у меня ключи. И пропуск в порт. Ключи — настоящие, пропуск поддельный. Особой спешки не было, но и времени для разговора тоже не оставалось. Я посмотрел из высокого директорского окна на небо и сказал: «Ты можешь попасть под сильный дождь. Подумай, не создаст ли это тебе проблемы…»
На следующий день он мне рассказал, посмеиваясь:
До улицы Вилмса он добрался более или менее сухим. Поворот ключа, и он легко проник в квартиру доктора. Но там его ожидали у двери пять упакованных чемоданов. Все не меньше метра в длину, и остальные габариты соответствующие. Не говоря уже о весе. Он стоял перед ними в полной растерянности. Ибо, чтобы дотащить их до порта, ему нужно было сходить туда три раза и, по всей вероятности, оставить доктора караулить первые два, пока он принесет еще два и потом еще один… И тут полил дождь. Не просто ливень, который может через пять минут кончиться, но проливной, хлынувший из темно-синей тучи, затянувшей небо до самого горизонта, и зарядивший на час, никак не меньше. А в его распоряжении оставалось всего пятнадцать минут.
Так что он подхватил два чемодана — третий удержать под мышкой не удалось, — запер дверь, вышел под аккомпанемент дождя на улицу, встал под жестяной козырек парадной, поставил на сухую ступеньку чемоданы, поплевал на ладони, набрал в легкие воздуха, чтобы двинуться в путь, и хотел было поднять чемоданы — как вдруг заметил извозчика, двигавшегося в сторону порта, верх у дрожек поднят. Что-нибудь более подходящее трудно было себе представить. Настоящий deus ex machina[83]. Или, вернее, лишь сама machina.
Я сказал: «Тот, кому так чертовски везет, просто создан для подобных заданий…»
Улло продолжил: «Я сунул извозчику в лапу двадцать марок. И если учесть, что вчера мы оценили грамм золота в две марки и 78 пенни, то это была королевская плата и в то же время на фоне реальных цен не столь уж безумна».
Одним словом, Улло забил чемоданами сиденье и изножие дрожек, а сверху взгромоздился сам. О том, не возбудит ли это в ком-нибудь подозрений, думать ему было уже недосуг. И через семь или восемь минут он очутился на месте: ворота с колючей проволокой и возле них в черно-красно-белую полоску сторожевая будка. Забор и будка, известное дело, наследие русских, только что цвета другие.
