— Привет, — произнес я.
— Привет, — ответил он.
Мне понравилось, как он это сказал: в его тоне не было ни чрезмерного интереса, ни особого энтузиазма, просто обычное дружелюбие, поэтому я остановился.
— Полицейский? — уточнил я.
— Как видишь, — кивнул он. — Стараюсь одеваться так, чтобы соответствовать образу. Порадовать дураков.
Все пошло даже лучше, чем я ожидал. Я присел на рекламную сцену и спросил:
— Как дела?
— Паршиво, — вздохнул он. — Помощи от этих чертовых циркачей не дождешься. Ты что, тоже циркач?
— Да. Говорят, убитый был лилипутом. Кто он такой?
— Мы не знаем. Пораскинь мозгами. Его никто не знает. Никто никогда его раньше не видел и даже не слышал о нем. Черт подери! У нас на руках мертвый урод в чем мать родила, а о нем никто и слыхом не слыхивал. Так, во всяком случае, они утверждают.
Он бросил сигарету в мокрую траву, достал смятую пачку, вытащил новую сигарету и щелкнул зажигалкой, пламя которой подскочило вверх на четыре дюйма.
— Звучит, конечно, глупо, — заметил я. — Но я проработал в цирке весь сезон. У нас здесь только один лилипут.
— Вот-вот, все так говорят. А ты где находился, когда началась эта катавасия? Что-то не припомню, чтобы я видел тебя прошлой ночью. Или все-таки видел?
— Я спал, — ответил я. — Рано лег. Даже выстрела не слышал, но дядя разбудил меня, когда зашел в палатку, чтобы…
— Подожди! Сделаем все официально, сэкономим время. — Он достал из кармана блокнот и карандаш и приготовился задавать вопросы. — Имя?
— Эд Хантер, — произнес я. — Девятнадцать… почти двадцать лет. Работаю в цирке чуть менее года. Живу с дядей, Эмброузом Хантером. У него свой киоск с призовой игрой.
— Да-да, помню его. Невысокого роста, полноватый?
— И умный. Это он.
— То есть вы оба ночуете прямо в цирке, в палатке за киоском?
— Ага, — ответил я и рассказал ему, как проснулся и отправился в шатер сайд-шоу вслед за дядей Эмом прямо в дождевике поверх трусов и как увидел труп.
Потом пришлось немного приврать, потому что если дядя Эм не сообщил полиции, что я возил Риту кататься, то и я не мог в этом признаться. Я сказал, что вернулся в палатку и лег спать до приезда полиции.
Мне показалось, будто он посмотрел на меня как-то странно.
— И ты спал всю ночь?
— Естественно.
— Давно проснулся?
— Не очень. Минут пятнадцать-двадцать назад.
— С кем ты говорил с тех пор, как проснулся?
— Ни с одной живой душой, — заверил я.
Полицейский положил блокнот обратно в карман и окинул меня долгим взглядом, который мне не понравился. Затем опустил голову и сказал, ни к кому не обращаясь:
