от ожидания. Пропитайся пока. Ага, щас. Размечтался.
— Нетушки. Меня забирайте. Вы обещали! И руки, пожалуйста, развяжите. Куда я от вас
денусь?
— Ага, мы тебя развяж-жем, а ты нас того, заворож-жишь! — додумалась самая
сообразительная из нежити.
— Я? — брови искривились. — Как? Я ж не ворожея. Это всё он, маг проклятый, с огнем
игрался, а я так… на подмоге. Я их, ведьмаков, жуть как боюсь, но этот вон, пытающийся
себя вам скормить, заставил идти с ним. Вы б, это, задумались — а есть ли его? Явно что-то
удумал!
И я, перейдя на многозначительный шепот, указала подбородком туда, где находился Лис.
Тот вовремя заглушил несогласие кашлем.
Шишиги замерли. Думается, до сего дня жертвы им попадались, в лучшем случае,
взывающие к богам. Но уж точно не спорящие о том, кто станет обедом, а кто дождется
ужина. Наконец, одна наклонилась ко мне и, обдав мерзопакостной вонью, разорвала
когтями стягивающий узел. При этом её палец нечаянно проехался и по внутренней стороне
моей ладони. Рука онемела, но тело слушалось. По запястью потекла теплая кровь.
И я уже знала, что всё идет так, как надо.
За талию меня вытолкнули в проход. Я, спотыкаясь об останки менее удачливых
предшественников, шла и думала: а куда, собственно, мы направляемся? Неужели и у шишиг
имеется трапезная?
Оказалось, что я недалека от истины.
В широкой и пустой зале, к которой привел извилистый коридор, тусклым сиянием горели
живые светлячки. Они суетливо бегали по стенам, по потолку и освещали комнату
сине-зелеными красками. Нежить заботится о комфорте? Впрочем, куда ярче светлячков
горели желтым глаза у сидящих полукругом шишиг. Их тут насчитывалось с целый выводок.
Все голодные, озлобленные. Я судорожно сглотнула, представляя, как они вцепятся в меня
зубами-лезвиями. Нет, нужно срочно действовать.
Целой рукой я незаметно порвала корочку на ране другой руки, онемевшей, безвольно
болтающейся. На коже проступили капельки, кажущиеся в полумраке черными.
Увы, достойных чар против нечисти я так и не вспомнила. Но были и недостойные. Из числа
тех, которыми я некогда зареклась пользоваться. Чернокнижье. Силы на крови.
Разум помутился, перед глазами поплыла и без того нечеткая картинка. Я, сдавив руку
обломанными ногтями, представила, как эти мерзкие шишиги растекаются в жижу, из
которой они и состояли.
В груди сдавило. Тело не справлялось с тем, что пожирало его изнутри. Слишком долго оно
не использовало такую ворожбу.
Одна из шишиг, не предупредив о начале обеда, вцепилась в мою лодыжку. Я завизжала, упав и стукнувшись локтем о сырую, хлюпающую землю.
