от беззвучного хохота.
Разбойник завис в аршине от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты
которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал
подобно птице длинными руками. Юноша бранился такими словами, что появившийся из-за
печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в
подробностях.
— Опусти меня! — верещал преступник.
— Знать бы, как… — честно призналась я. — Сам упадешь. Со временем.
Очевидно, уверенность в голосе показалось парню весьма сомнительной, потому как он
задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом
приблизилась к молодому человеку и остервенено дернула его под подмышки, не особо веря
в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол, выражаясь
особенно крепким словечком.
— Как ты это сделала? — пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную
девушку».
— Я самую малость ведьма, — стеснительно приукрасила я.
— Бес тебя подери!
Его тон приобрел брезгливость. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?
— А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом в
качестве укрытия? — Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему
отбитый зад «страдальцу».
— Не твое собачье дело, — окрысился юноша.
Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту
напал.
Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на чале которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом
поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался
усесться парню на колени, но тот с неприязнью отодвинул зеленоглазую тушку от себя.
При свете трепещущего огонька черты, конечно, не стали особо различимее, но я хотя бы
перестала смотреть на хмурую тень. Юноша оказался варреном. Угольно-черные
остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно
пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый.
Парень отвернулся от пламени свечи.
— Дай пройти, — прошипел он, рывком поднявшись. — Ненавижу чернокнижниц.
— Губу раскатал, ага. — Я преградила дорогу. — Признавайся: почему забрался в мой дом?
— Пропусти.
Варрен застыл в локте от меня. Атаковать он так и не решился.
— Должна же я знать, кто покушался на мою честь, жизнь и здоровье в столь ранний час! —
