– Приведите его в чувство, – приказала Ирина.
Ее голос прозвучал гулко в почти пустом помещении. Рогозина вздрогнула. Рома, так не проронив ни слова, взял бутылку с водой, Паша чуть приподнял преступника. Водные процедуры быстро подействовали, Белорожин очнулся и стал дергаться, что удавалось весьма плохо – ноги и руки были крепко связаны. Поняв это, он возмущенно замычал. Зимина усмехнулась, глядя на это зрелище.
– Откройте ему глаза и рот, – последовал очередной приказ от женщины. Пока опера выполняли его, она достала из сумки пистолет и оглянулась на Рогозину. Та уже последовала ее примеру и подошла ближе.
Ткачев и Савицкий усадили убийцу и вернули ему зрение и речь. Не успев проморгаться, он начал кричать, угражать, возмущаться, сообщая о том, что его отец его спасет, а их всех убьет. Зимина захохотала. Белорожин замолчал и уставился на женщин.
– Рогозина?! – снова заорал он, узнав Галину. – Вы за это ответите! Или вы забыли, что приказал вам мой отец?
– Знаешь, не всегда все решает твой отец. Догадываешься почему ты здесь?
– Вы заплатите за это! – не прекращал бушевать парень.
– Только ты об этом не узнаешь, – усмехнулась Зимина. – На счет три, – последние слова были обращены к главе ФЭС.
– Раз, – женщины встали рядом на расстоянии двух метров от резко и очень громко заголосившей жертвы.
– Два, – они синхронно подняли руки, прицеливаясь. Белорожин, не прекращая вопить, заметался по полу, за что получил хороший пинок от Ткачева.
– Три, – раздался выстрел. Больше никто не орал. На складе повисла гробовая тишина, которая через тридцать секунд нарушилась жутким грохотом и громогласным воплем:
– Всем стоять! Никому не двигаться! Тьфу, черт, не успели.
Женщины резко обернулись на дверь, опера схватились за пистолеты.
– Майский! – воскликнула Рогозина.
– Не стрелять, – одновременно с ней приказала Зимина.
На всякий случай, держа наготове пистолеты, в помещение зашли Майский, Круглов, а вслед за ними, тоже почему-то с оружием, Тихонов и Селиванов.
– Однако, здравствуйте, – оглядевшись, произнес Борис.
На складе повисла гробовая тишина. Все удивленно разглядывали друг друга.
***
– И что теперь, Галина Николаевна? – Иван первый нарушил тишину.
– Дело Зиминой закрываем, – полковник впервые за годы работы не поднимала взгляда на сотрудников. – Я думаю, причину объяснять не нужно.
– Не нужно, – Николай хмуро кивнул. – Но зачем, Галя?
– Он должен был понести наказание! – Рогозина посмотрела за заместителя. – Если бы это сделал Степан, было бы хуже.
