— Старое кладбище. Про него какая-то легенда была, не помню, — ответила я. — Проклятое место, дурная слава…
— Страшное непостижимое. Не боишься? — он усмехнулся, припоминая нашу встречу с демоном-пересмешницей. Впрочем, ему и самому тогда знатно досталось. Теперь он вёз её косу в сумке как трофей.
— Было бы чего. Мы же не медиумы.
Мы расседлали лошадей, развели костёр и приладили над ним закопчённый котёл с жидкой овсяной похлёбкой пополам с дорожной пылью. Быстро, если дружно.
— Что дальше? — поинтересовалась я, грея ладони о миску с едой.
Трещали смолистые дрова, летели в стороны искры, дым горчил и щекотал ноздри.
— Подождём до утра, ты ведь никуда не спешишь?
Микаш взлохматил пятерней и без того всколоченные волосы. Цвета соломы, они и на ощупь были такие же жёсткие и даже пахли похоже.
Я покачала головой.
— Тогда ешь. Возможностей море. Договоримся с купцами, чтобы провезли нас под видом товара, подделаем грамоту, спишемся с кем-нибудь из Совета или отыщем подземный ход. В такой стене они должны быть на случай, если жителям придётся бежать.
— Я что-то слышала об этом, — лениво набрала ложку похлёбки и запустила в рот.
Еда становилась комом и не лезла в горло, но Микаш следил. Его вечно беспокоила моя худоба, а уверения, что я ем ровно столько, сколько хочу, его не успокаивали. Приходилось впихивать в себя через силу.
— Думаешь, получится?
— Мы прошли лабиринт Хельхейма. Что нам городская стена? — хорохорился он. — Да хоть на осадных кошках переберёмся!
Я слабо улыбнулась, но на сердце легла стопудовая тяжесть:
— Значит, скоро придётся расстаться. Куда ты потом?
— Может, тоже здесь осяду. Отыщу ремесло в городе: у кузнеца или у плотника. Буду навещать тебя в свободное время. Книжники ведь это разрешают?
— Не знаю, — я повела плечами. — А как же охота на демонов? Ты же так мечтал.
— Это уже никому не нужно, сама видишь, — Микаш кивнул в сторону огоньков от костров беженцев. — Все заняты войной друг с другом. До демонов никому и дела нет.
— Как глупо. Люди не должны сражаться друг с другом. Разве они не понимают, что делают себя уязвимыми?
— Недовольство назревало давно. Сумеречники стали жадными, закрылись в замках, занимались тёмными делишками, пеклись только о своих интересах. Они должны пойти на уступки, реформировать старый уклад, точнее, вернуться к тому, что был заложен Кодексом, искать поддержку у королей и знати, открыть хотя бы часть секретов.
Не удивительно, что он симпатизировал бунтовщиками — самому сильно досталось от рыцарей несмотря даже на его родовой дар.
