-Солнышко, ещё скажи, - продолжила говорить Алена Игоревна через Ванечку, - что я жива, просто меня затянуло в другой мир, как в книжках пишут.
Малыш с удовольствием передал новость и с любопытством уставился бабушку, ожидая продолжения.
-Вернуться не могу, у них здесь магический бардак.
Ванечка даже жестикулировать начал, пытаясь усилить впечатления от слова бардак.
-Мама, это действительно ты? - вдруг выдала дочь.
Бабушка и внук покачали головами, осуждая сообразительность дочери.
-Ванюша, скажи ей, я сейчас сплю, и мне снится, что я с вами общаюсь. Но говорю правду, потому как вдруг это не сон, а возможность дать вам весточку.
-Бабуля, - воскликнул малыш, - ты не спишь, ты со мной говоришь и у тебя отличная причёска.
Женщина смутилась, Верна слишком буквально поняла "приподнять волосы" и разработала средство, не дающее волосам лежать, только торчком стоять.
-Но мама, как же ты так? - послышался новый вопрос от дочери.
-Не знаю Марусь, целый день было предчувствие, что что-то случится, но такого я сама не ожидала. Бац и всё.
Малыш тут же с важным видом передал всё маме.
-И...как там?
-Не очень, доченька, но я пристроилась.
-Бабушка, ты таешь, - воскликнул внук.
-Ванечка, все документы в комоде. Я вас всех люблю. Будьте счастливы, - крикнула напоследок женщина, уже осознавая, что удаляется от родных и просыпается вся в слезах.
"Ну, вот и ладно", успокаивала она себя, "главное, чтобы они там не тревожились. Ведь умереть, одно, а бабушка живая, здоровая в другом мире, это другое".
Привела себя в порядок, потом подумав, что необычайный сон, скорее всего подарок от сущности, крикнула.
-Дедушка Нарие, спасибо за возможность дать весточку о себе.
-Да, ладно, чего уж там. Твоя тревога меня доконала, слишком ты впечатлительная. С виду вроде спокойна, а в голове у тебя....
Продолжать не стал. Алёна Игоревна и сама знала, что есть она внутренняя, где всё переживается остро и подолгу, и есть она чиновник, который улыбается, приветлив, вежлив и молчалив. Да, жизнь научила её не раскрываться перед приятельницами, не лезть со своей правдой и порядочностью к другим, отступать и прогибаться. Но и всепрощением она не страдала, время всё расставляло по своим местам, и если подворачивался шанс отдать долг, она это делала не терзаясь.
Уснуть больше не получилось и, устроив себе ночное чаепитие, Алёна Игоревна с трудом дожидалась утра, гоняя мысли о дочери с внуками, о бывшем муже, ставшим молодым отцом, о своей жизни.
