— Туркоманы безмерно отважные воины, знающие многие воинские хитрости, а их лошади видные и быстрые, - поддержал тестя Никифор Тарханиот. - Если снабдить турок прочными доспехами, а всем восставшим крестьянам раздать шлемы, щиты и надежное оружие, то шахская армия, подавляя мятеж, понесет очень большие потери, и от этого урона персы оправятся не скоро.
- К тому же, без сомнения, подчиненные султану владыки мелких государств воспользуются моментом и изменят клятвам, - заметил начальник дворцовой стражи Михаил Ливадарий.
— А если сирийцы еще снабдят мятежников хорошими советами, - добавил Димитрий Торник, - и дадут им начальников, знающих воинское искусство и умеющих располагать войска, то персидский царь придет в уныние. Отчаявшись в спасении, он даже может покинуть страну или же обратится к нам, уступив в благодарность за помощь какой-нибудь город, например, Лаодикиею.
— Может быть так и будет, - не стал отрицать император. - Подарок моего сына великого архонта Ярослава поможет туркоманам получить тысячу доспехов, а если я прибавлю к этому немного золота, да еще ас-Салих и амиры, не склонные терпеть других владык над собою, внесут малую лепту, то войско шаха встретит сильный отпор. Возможно, оно и вовсе будет рассеяно. Но стоит ли подрывать силы Иконии, если она стоит щитом между нами и торхарами?
— Монголы разрушали куда более сильные державы, - напомнил протоиерей, - а с султанатом они справятся всего лишь парой туменов. Сделать это им тем проще, что Гийас ад-Дин не склонен прислушиваться к советам своих опытных полководцев. Да и вообще, страна персов в любом случае со временем распадется на части - и под ударами соседей, и стараниями эмиров, каждый из которых мечтает создать свое княжество. Но для нас будет лучше, если развал султаната начнется скорее - не через десятилетия, а в ближайшие годы.
— Верно, персы всегда угрожали напастями нашему отечеству! - с пылом воскликнул Феодор. - Пока они нас боятся, хотя и обладают бесчисленным войском, но лишь по той причине, что помнят, как мой прославленный дед своей рукой отрубил голову неблагодарному султану, осмелившемуся пойти на него войною после всех оказанных благодеяний.
— Никто не видел, кто отсек голову падишаху, - мягко поправил своего нетолерантного сына Ватац. - Император лишь сверг его с коня, а кто нанес убийственный удар - доселе неизвестно. Наверно, какой-нибудь франк-наемник. И пока Иконийский султанат наш союзник, негоже вспоминать об этом случае.
