— Как ты думаешь, Фрагонар знал, как выглядят Чудовища?
— Вряд ли, потому что Чудовищ в то время здесь не было.
— Может быть, он нарисовал будущее. — предложила Айрис.
Чарльз рассмеялся.
— Ты все притягиваешь за уши, Айрис. Если это правда, то тогда кто такие девушка с парнем?
— Я запуталась, папа. — Айрис не в силах отвести глаз от картины. — Но у меня есть вопрос. Почему бы не нарисовать две картины, а не одну под другой?
— Полагаю, что из-за холста, принадлежности для живописи, в свое время, стоили невероятно дорого. Художники, как правило, на протяжении всех времен, были бедными людьми. Во всяком случае, именно так мой отец рассказал мне. — Чарльз перенес картину обратно на главной стол, на котором оставил свои очки. — А перед ним, наши великие предки, кем бы они ни были, говорили то же самое. Я встречал в моей жизни не многих, которые знали бы много о Пентименто.
— Я думаю, что я верю нашим предкам, — сказала Айрис. — Это единственно возможное объяснение, особенно если художник так хорошо рисовал.
— Хотя существует еще одно объяснение, — сказал нехотя Чарльз. Айрис не проронила ни слова. Она задумалась, что ее отец собирается сказать ей, что еще таится в его пытливом уме. — Может быть, художник преднамеренно, спрятал послание, оставив нам подсказки. Он хотел, чтобы кое-что осталось незамеченным, нечто несомненное скрывалось от народа. Трудно придумать более разумный способ. Ты скрываешь все, что хочешь сказать, под одним слоем, а на следующем, показываешь людям то, что как кажется им, они видят. Как это умно, спрятать свой секрет, прямо у людей перед носом.
— Тем более, если хочешь чтобы твой секрет, хранился на протяжении веков, — пробормотала Айрис, окинув взглядом подвал, интересно, что если многое здесь прикидывается одним, скрывая от всех истинную суть. От этого мир стал бы менее скучным. Может быть, она целые дни напролет смогла бы выискивать тайны под каждой стеной и картиной. Став постарше, она узнала, что тоже самое можно отнести и к словам людей. Они говорят одно — как в Пентименто — а думают совершенно другое. — Так что, это значит, что все эти картины имеют скрытый смысл? Они все Пентименто? — спросила Айрис.
Чарльз улыбнулся. Безмятежно улыбаясь, он жалел, что такой разговор как с дочерью у него никогда не получался с женой.
— Не все. И то, что ты видела точно уж не называется Пентименто, ну, может быть, разве что, одной из его разновидностью.
— Ничего не понимаю.
