А вот третий едва ли лонгиец. С рыжевато-каштановыми, собранными в хвост волосами, бледно-голубыми глазами, и кожей, которая даже несмотря на загар кажется светлой. Но на ольгерца и асгардийца, потомков славян и скандинавов, тоже светловолосых и светлокожих, он не слишком похож. Ведь едва ли кто из них стал бы наносить себе столь специфическую татуировку. От лба, спускаясь по левому виску и пересекая щёку змеился синий узор, исчезая под одеждой где-то в районе ключицы. О чём-то подобном я вроде читала... нет, не помню. И ещё обилие украшений: в правом ухе серебряное колечко, соединённого цепочкой с пирсингом в носу, на пальцах массивные кольца-печатки, на шее гроздь амулетов, среди которых и полумесяц, и буддийское колесо сансары, и скандинавские руны. Он или излишне суеверен или напротив, с насмешкой относиться к любой религии. Одет он был также утилитарно, как и пилот, в плотно обтягивающий сухопарую фигуру комбинезон, который хорошо защищал и от местной жары, и даже какое-то время мог защитить кожу от переохлаждения в открытом космосе. Если бы не куча побрякушек, я бы подумала, что он тоже военный, слишком уж цепкий и внимательный был у него взгляд. Обежав глазами террасу, он выбрал именно то место, с которой хорошо было видно и охрану у дверей, и Нибеля с сопровождением. Оказалась в поле внимания и я, хотя специально выбирала самое незаметное место.
Что-то с ним было серьёзно не так. Не в силах побороть своё любопытство, я попыталась прикоснуться к его сознанию. И тут же изумлённо отпрянула. Это не было похоже на экранирующий чип, что стоял на Нибеле и защищал его мысли. Потому что там я хотя бы могла почувствовать эмоции своего хозяина. Но у этого человека... сигналы, исходящие от него, не были похожи на те, которые исходят от людей. Тот ворох эмоций и мыслей, к которому я прикоснулась, не был человеческим. Ни одного связного слова, ни одного понятного образа. Даже чувства его были мне полностью незнакомы. Ни страха, ни любопытства - вообще ничего человеческого! Этот чужак явно думал и чувствовал, но совершенно незнакомым мне способом, зарождая во мне сомнение: а человек ли он вообще?
Нет, такого не может быть. У него не может быть совершенно иного диапазон чувств, чем у нас. Как минимум, он гуманоид. Значит, что-то не так с его нейронной системой. Она выдаёт сигналы совершенно по иному образцу, чем моя система, и поэтому я не могу их расшифровать и перевести его мысли и чувства в знакомые мне понятия и символы.
