- Я... - немного теряюсь.
- Не надо углубляться в теорию. Расскажи мне о самом механизме обратной эмпатии. Что для этого нужно? Я должен прикоснуться к тебе?
- Не обязательно прикасаться, но так эффект будет более интенсивным.
Он тут же протягивает широкую крупную ладонь, от которой я едва не отпрыгиваю как от ядовитой змеи, но вовремя сдерживаюсь. В серых глазах вспыхивает насмешливый огонёк:
- Ты так напугана, едва ли не дрожишь. Я тоже испугаюсь, когда ты коснёшься меня?
- Если не сможете различить мои чувства со своими.
"... а большинство людей, впервые испытывающие на себе мои способности, обычно этого не могут".
- Это будет забавно. Как в аттракционе, - задумчиво говорит Альге. - Ну же, давай! Мне не терпится познать тебя.
Нарочитая двусмысленность его слов должна была смутить меня ещё больше, но я неожиданно для себя начинаю злиться. Ненавижу, когда мной играют! Что ж, если он хочет испытать меня, то пусть... Я не буду сдерживаться! Злость придаёт мне решительности, и я вкладываю свою ладонь в его. Кожа его жёсткая и шершавая, но неожиданно тёплая. Пальцы его на удивление осторожно обхватывают мои, и я как будто бы оказываюсь в космосе - холодном и безмолвном. И я - маленькая, слабая, остаюсь лицом к лицу с этой пустотой, неожиданно жадной и алчущей. Желающей того, чем я обладала - способности чувствовать. Бояться, ненавидеть, любить... Пустоте было всё равно, что именно брать. Она хотела всю меня.
Прежде чем меня выбросило обратно, я успела уловить в пустоте некий размытый образ - единственное яркое и тёплое пятнышко во мраке души лонгийца. Но Альге разорвал наш контакт, не дав понять, с чем я имею дело. Я всё ещё ощущала ментальное присутствие лонгийца, так же, как холод и пустоту внутри него, но теперь гораздо слабее. С изумлением, которое не мог скрыть, я изучала его лицо - лучики морщинок в уголках глаз, складку между бровей. Лицо человека, так же как и все остальные люди, улыбающегося и хмурящегося, в зависимости от настроения. Но при этом почти не способного на истинные чувства.
Нет, всё же полностью безэмоциональным он не был. Сейчас я явственно ощущала его изумление - как отголосок моего собственного изумления, и удовлетворение, которое я точно не испытывала. Он был доволен тем, что произошло - и ни капли беспокойства или тревоги человека, только что ощутившего прикосновение эспера.
Лучше, чем я думал.
Мимолётная мысль, явно не предназначенная мне. Впрочем, единственная, которую я смогла уловить - Ядгар Альге великолепно владел ментальным контролем, а значит, подловить я могла лишь во время сильного душевного расстройства, или же напротив, момент радости. То есть, в случае с этим лонгийцем, практически никогда.
