— Сара Рудольфовна, всегда хотел спросить вас: за что вы здесь?
— Да уж какая теперь разница, милый, — отмахнулась она, но демон настаивал:
— А все-таки?
— Это длинная история, Озичек, не думаю, что тебе будет интересно.
— Я послушаю, — прозвучало требовательно.
Грешница согласилась. Выбралась из воды, закутавшись в полотенце, села на пол рядом с Озраэлем.
— Да все как у людей, мой мальчик. Жила я одна, без мужа, с любимым сыном Левочкой, обожала его, все силы и средства в него вкладывала. Учеба только в лучшей школе, потом в престижном вузе. Для этого связи нужны были, договоры, знакомства — и я старалась, крутилась как могла. Старания прошли не зря. Приличного человека я из Левочки вырастила. Он выучился, адвокатом стал известным. Я все о будущем думала, мечтала женить его на хорошей девушке из богатой семьи, чтобы достаток, карьера в гору. Пару невест ему нашла, а он уперся — сам, мол, выберу, и отыскал себе Аллочку — девочку из детдома без образования, без перспектив. Связался с ней, в дом наш привел. Мне она сначала очень не понравилась. Стала я ее гнобить, все выжить хотела, а девчонка ни в какую: ругаю — улыбается, слова не скажет поперек. И все мамой меня звала, как родную. В общем, изловчилась я как-то да такого про эту Аллочку Левушке своему наговорила — будто изменяет она ему, и наркоманка, и воровка, и квартиру нашу отобрать хочет. Скандал был. Не выдержала такого Алла — ушла. Я радовалась, привела сыну невесту хорошую, дочку юриста, свадьбу им устроила, почти… Не выдержал Левушка и за день до бракосочетания с крыши спрыгнул… а через месяц и я ушла за ним — не перенесло сердце материнское, остановилось, как сломанные часы.
— Простите, я не знал. — Озраэль ошарашенно повернулся к грешнице и бережно коснулся толстых, как сосиски, пальцев. — А сюда-то вы как? За что? Вы уж простите, но простой наговор и косвенная вина в чьей-то смерти для моего отдела мелковато. Сюда за такое не отправляют, только по особо тяжким.
— Я сама попросилась, — опустив взгляд, призналась Сара Рудольфовна. — Левушка мой чистейшей души был мальчик, но самоубийц в рай не пускают. Вот я и подменила его. Меня же сперва отправили на исправление, а потом, признав раскаявшейся, должны были перевести на внешнюю границу райской территории. Но я этого не хотела. Договорилась с начальником распределения, на коленях его просила нас с Левушкой местами поменять, и он помог. И вот с тех пор я здесь.
