— Эти господа прибыли из Лондона по поручению главного правителя, — сообщил приор. — Они желают срочно видеть аббата. Он дома?
Служка согнулся в почтительном поклоне.
— Вы прибыли по поводу этого ужасного убийства, господа, — пробормотал он. — К сожалению, нас никто не предупредил о вашем приезде. Аббат Фабиан еще не вернулся, хотя мы ожидаем его с минуты на минуту. Но входите, прошу вас.
Он провел нас в просторный зал, обшитый панелями, на которых были изображены охотничьи сцены.
— Полагаю, вам будет удобнее подождать в приемной, — предложил приор.
— А где сейчас доктор Гудхэпс?
— В своей комнате наверху.
— Прежде всего, мы поговорим с ним.
Приор кивнул служке, и тот провел нас по широкой лестнице на второй этаж. Остановившись у закрытой двери, приор громко постучал. До нас донесся приглушенный возглас, затем звук поворачиваемого в замке ключа. Дверь со скрипом распахнулась, и какой-то бледный растрепанный человек недовольно уставился на нас.
— Приор Мортимус, — произнес он визгливым голосом, — зачем так колотить в дверь? Вы меня испугали.
Губы Мортимуса тронула сардоническая усмешка.
— Неужели? Примите мои извинения. Но вы в полной безопасности, любезный доктор. Лорд Кромвель прислал нам своего эмиссара, который намерен расследовать свершившееся преступление.
— Доктор Гудхэпс? — осведомился я. — Я — Мэтью Шардлейк, посланник лорда Кромвеля. Он направил меня сюда, получив ваше письмо.
Доктор минуту помедлил, потом шире распахнул дверь и позволил нам войти в свою спальню. То была довольно просторная комната с широкой кроватью под пологом и толстыми подушками, лежавшими прямо на полу и заменявшими кресла. Единственное окно выходило в шумный внутренний двор. На полу громоздилась целая гора книг, на вершине которой чудом держался поднос с кувшином вина и оловянными кружками. В очаге горел огонь, и мы с Марком разом устремились туда, так как промерзли до костей. Я повернулся к приору, который стоял в дверях, не спуская с нас обеспокоенных глаз.
— Спасибо, брат. Надеюсь, вы будете настолько любезны, что сообщите нам, когда прибудет аббат, — сказал я.
В ответ приор молча поклонился и удалился прочь.
— Во имя нашего Спасителя, заприте скорее дверь, — взвизгнул старый доктор, нервно ломая руки.
Он издал столь глубокий вздох, что его седые редкие волосы взметнулись в воздух. Черное священническое одеяние Гудхэпса было измято и покрыто пятнами, а по аромату, распространяемому его дыханием, нетрудно было догадаться, что он изрядно накачался вином.
