Несколько раз возникали на рисунках четко, в деталях прописанные глаза и уши. В самых неожиданных местах и всегда сами по себе. Иногда по одному, чаще в паре, а то и целой вереницей. Р.М. подумал, что смысл здесь должен быть — ведь это были единственные реалистические, а может, даже узнаваемые, «предметы». Возможно ли, что все, изображенное на листах, Надя сама видела и слышала? Можно спросить у Галки, остались ли после Нади какие-нибудь записи на магнитофоне? На большинстве кассет наверняка рок, ансамбли, в лучшем случае Пугачева, Леонтьев (или Надя предпочитала «Аквариум» и «Машину времени»?). Можно пролистать все бумаги, но стали ли эксперты слушать подряд все записи? А слушал бы он сам — только из-за смутного предположения, что уши на рисунках означают нечто такое, что Надя действительно слышала там, где она действительно видела то, что потом пыталась изобразить?..
Каким бы ни был смысл рисунков, на папке стояло его имя. Значит, Надя считала, что если кто-то и сможет дойти до смысла, то именно он. Так? Уточнение: только он или он — в числе прочих?
Р.М. закрыл папку и пошел на кухню пить чай с бутербродами. Потом отыскал в прихожей ключи и вышел на улицу. Утром все выглядело не так, как вчера, даже сосисочная на углу оказалась не мрачной забегаловкой, а довольно милым заведением с яркой вывеской и тремя выносными столиками на тротуаре.
Р.М. медленно брел по улице, особенных мыслей не было, да и не особенные проскакивали изредка, как разряды молний. Он знал, однако, это свое состояние. Вот-вот должно было придти решение задачи, над которой он размышлял все утро. Он хотел уже не столько понять, сколько удостовериться, что понял правильно. Когда Галка согласилась участвовать в «ведьминых тестах», у него сложилась уже система, четкая и однозначная. Галка была не первой и даже не десятой. Они работали больше двух недель — вопросник содержал около полутора тысяч вопросов, на которые нужно было отвечать, тщательно подумав.
А самый первый тест из десятка вопросов Роман составил — он это и сейчас помнил — в номере гостиницы «Россия», только не той, московской, а заштатного караван-сарая в городе с длинным восточным названием, куда он приехал в очередную командировку. Ребята-наладчики здесь были вполне толковыми, могли бы и сами управиться, но по инструкции требовалось присутствие представителя головной организации. Обижать их недоверием Роман не хотел — «ребята» были раза в полтора старше него — и только следил за работой. Вечером он потопал, как делал это во всех командировках, в местную публичку, где, к своему изумлению, обнаружил две редчайшие книги по черной и белой магии, изданные в середине прошлого века.
