Зам главврача закрыл карту.
– Вы живете в Москве, так ведь?
– Да… наверное, да…
* * *
– Папка…
Сын бросился к нему… он помнил его совсем маленьким, тот только научился еще ходить. И жили они… знаете, что такое черные ДОСы[30]? Вот там вот они и жили. Дуло со всех щелей, зимой было холодно, а летом – жарко, Надька только начинала свой путь – на местном телевидении. Собственно, он потому и согласился тогда на предложение вербовщика в штатском – два годовых оклада в случае успешного завершения операции, плюс квартира вне очереди для семьи. Как давно это было. И как много теперь изменилось…
Лешка теперь не только ходил, но и бегал, на нем была курточка с каким-то диснеевским героем. Надежда тоже изменилась и изменилась сильно. Из девчонки, которая могла танцевать всю ночь до утра, и жадно, захлебываясь, пила из чаши жизни полными глотками – она превратилась в красивую, уверенную в себе женщину. Короткая дубленка, юбка чуть выше колена, явно не собственноручно сшитая. Ключи от машины в руке, макияж… и нервничает.
Кажется, он даже знает, почему. Ничего… разберемся.
– Здравствуй… – он шагнул ей навстречу.
– Здравствуй…
Они обнялись. Она была чужой…
– Пошли…
* * *
Черный Опель-универсал приветливо мигнул фарами, снимаясь с сигнализации.
– Мам, а можно я впереди поеду… – заканючил Лешка.
– Садись назад.
– Мам…
– Я сказала, нет!
Лешка запрыгнул назад, он неуверенно – сел вперед. Все было чужим… и машин тогда таких не было.
Надежда завела мотор, уверенно тронулась. Кого-то зло, не по бабьи обругала, когда тот не уступил дорогу.
– Ремень пристегни – сказала она, не отрывая взгляд от дороги – гаишники звери.
Он пристегнул ремень.
– Неплохо там вам платят… в телекомпании.
– Это Москва.
– Это дядя Саша нам машину купил! – поделился радостью Лешка – он все может!
* * *
Москва…
Он, питерец, или ленинградец, кому как больше нравится – никогда не любил Москву. Когда служил под Тулой – приходилось сюда выбираться. Последний раз – он был в Москве в девяносто пятом, когда уже вышел из Чечни. С тех пор – прошло пять лет…
Москва изменилась… и изменилась сильно с тех пор. Москва девяносто пятого года была еще постсоветским городом, со всеми вытекающими… монументальные, давно не ремонтировавшиеся здания… стройки кое-где…грязь… вокзалы, которые обсели цыгане и прочие деловые… палатки везде, торг…
Но это был еще советский город – советский город, который как то приспосабливался жить в совершенно чуждом ему, внезапно и необратимо изменившемся мире…
