Так, помимо официальной иерархии – в КГБ появилась и тайная, причем во главе и той и другой – стоял один и тот же человек. Андропов.
Зачем Андропов это делал? Человек незаурядного ума, свободно владевший английским и писавший стихи – он понимал… если и не то, что дни советской системы сочтены – то, по крайней мере, то, что ей придется пройти через тяжкие испытания. Понимал он и то, что к тяжким испытаниям система не готова. Официальная иерархия – грешила неповоротливостью, дуболомством, неадекватностью и неспособностью быстро и изобретательно реагировать на угрозы – все то, что в полной мере проявилось уже спустя несколько лет после смерти Председателя. Партийная иерархия – за счет десятилетий отсутствия политической конкуренции забронзовела, в ней процветало начетничество, догматизм, цинизм. Кстати, идея разделить компартию на две части, чтобы обеспечить политическую конкуренцию – принадлежит, как и все другие идеи Горбачева – Андропову. Председатель просто хотел создать в СССР некое подобие двухпартийной системы, как в отлично ему знакомых США – ведь там республиканцы и демократы не так сильно отличаются друг от друга. Но при этом – партийная конкуренция обеспечивает естественный отбор и служит живучести системы в целом – равно как и отвлекает людей иллюзией выбора. Республиканцы натворили дел – проголосуем за демократов – они такие же, как республиканцы – но власти хоть козью морду состроим. Но Председатель не успел воплотить это в жизнь, он умер – а за дело взялся Горбачев, один из его сподвижников, которого Председатель раскусил перед самой смертью, да уничтожить не сумел. Горбачев – позаимствовал идеи Андропова – своих у него отродясь в голове не водилось – и бросился их воплощать в жизнь. Но воплотил он их плохо, очень плохо – как и все что делал в жизни. Вот страна и посыпалась. Но тайная иерархия, заблаговременно созданная – осталась.
Сначала это не выходило за рамки КГБ и дочерних структур. Потом начало распространяться… МИД, Минвнешторг… разного рода экспорты и спецэкспорты… типа «автоэкспорта», например.
Сказать, что тайная иерархия не была готова к крушению страны… никто не мог. В конце концов, частями любой системы являлись люди, и люди эти родились и выросли в советском обществе. И как Андропов не знал общества, в котором они все жили – так и они его не знали. Но они были готовы намного лучше, чем остальные структуры государства… со второй половины восьмидесятых началось внедрение КГБ как в националистические структуры (Народные фронты) так и в коммерческие. Минусом КГБ по сравнению с той же ВЛКСМ было то, что сама аббревиатура КГБ вызывала ненависть. Но это было в девяносто первом году. А сейчас? А сейчас, люди, получившие в девяносто первом почти неограниченную свободу – спустя девять лет готовы были хором проголосовать за сильную руку, за тех, кто наведет, наконец, порядок в истосковавшейся по порядку стране.
