Хис молча вышел и вернулся с требуемыми предметами. Вэнс взял их и сел за стол доктора. Положив перед собою письмо Сальветера, он начал копировать иероглифы на листке желтой бумаги.
— Будет лучше, — объяснил он, — если мы скроем, что нашли письмо. То лицо, которое разорвало и бросило его в корзину, может заподозрить, что мы нашли его, и будет искать обрывки. Если их не окажется в корзине, это послужит ему предостережением. Мы не можем допускать самой ничтожной ошибки. Мы имеем дело с дьявольским умом.
Он разорвал бумагу на такие же части, как первоначальное письмо, и бросил их в бумажную корзину. Потом он сложил оригинал письма Сальветера и сунул его себе в карман.
— Будьте добры, сержант, верните бумагу и чернила в музей.
— Вам следовало бы быть мошенником, мистер Вэнс, — сказал добродушно Хис, забирая блокнот и чернильницу.
— Я не вижу просвета, — мрачно сказал Маркхэм. — Чем дальше, тем дело становится сложнее.
Вэнс угрюмо кивнул.
-- Нам только остается ждать развития событий. Мы сделали убийце шах королю, но у него осталось еще несколько ходов. Это напоминает одну из шахматных комбинаций Алехина — мы не можем решить, что у него было на уме, когда он начал действие. Он может выдумать комбинацию, которая очистит доску и оставит нас беззащитными.
Хис вернулся из музея.
— Не нравится мне эта проклятая зала, — ворчал он. — Слишком много тел. Для чего этим ученым крысам выкапывать мумии и тому подобное.
— Меткая критика египтологов, сержант, — ответил Вэнс. — Египтология — это не наука, это болезненное состояние, мозговая одержимость. Как только в вас поселяется бацилла гробокопательства, дело кончено. Болезнь эта неизлечима. Если вы выкапываете тела, которым несколько тысяч лет, вы египтолог. Если вы выкапываете более свежие тела, то вы преступник и закон обрушивается на вас.
— Как бы то ни было, мне не нравится этот морг, — сказал Хис, пожевывая сигару. — И особенно мне не нравится этот черный гроб между окон. Что в нем такое, мистер Вэнс?
— Гранитный саркофаг. Право, не знаю, сержант. По всей вероятности, он пуст, если только доктор Блисс не употребляет его в виде склада. Но это маловероятно, так как крышка очень тяжелая.
В это время постучали в дверь, и Сниткин сообщил, что прибыл Гильфойль с доктором Блиссом.
— Я хочу задать пару вопросов, — сказал Вэнс. — А потом, Маркхэм, мы можем идти. Я жажду булочек и варенья.
— Уйти теперь? — спросил Хис с негодующим изумлением. — Что за идея? Мы только что начали расследование.
