Однажды утром, когда они с Аталией вдвоем сидели на кухне, Шмуэль, приготовив кофе, разлив его по чашкам, положив сахар и размешав, вдруг ощутил несвойственный для себя прилив смелости и спросил:
– Чем вы занимаетесь?
– Пью кофе с парнем, который совершенно сбит с толку, – ответила Аталия.
– Нет, что вы делаете… вообще?
– Я работаю.
– В учреждении? Или преподаете?
– Я работаю в частном сыскном бюро, но сейчас мы поменялись ролями и ты ведешь дознание?
Шмуэль пропустил колкость мимо ушей. Он сгорал от любопытства:
– И что вы расследуете?
– Измены, например. Разврат. Поводы к бракоразводным процессам.
– Как в детективных романах? Крадетесь, выслеживаете, с поднятым воротником и в солнечных очках следуете по пятам за мужчинами, содержащими любовниц, и за отчаявшимися женщинами, у которых есть любовники?
– И это тоже.
– А что еще?
– В основном расследую финансовое положение людей, которые вступают в деловое партнерство. Или ищу источники доходов инвесторов. Права на владение имуществом, хозяева которого исчезли или проживают далеко отсюда. Тебе случайно не нужно узнать что-нибудь о ком-нибудь?
– Нужно. О вас.
– Тогда советую обратиться к нашим конкурентам и заплатить им, чтобы они выследили меня.
– И что они обнаружат? Измены? Разврат? Имущество, сокрытое от людских глаз?
– Ты у нас тут ведешь монашескую жизнь, но в фантазиях, похоже, пребываешь в гареме.
– Вы хотели бы подвергнуть цензуре мою гаремную жизнь?
– Цензуре? Нет. Но взглянуть я бы не отказалась. Ты чуть-чуть сирота, хотя родители твои живы и здоровы. Иногда от тебя исходит тонкий запах отчаяния. А это совсем не то, что нужно нашему Валду. Ему нужен собеседник остроумный, забавный, который будет всегда возражать ему, противоречить.
– Кто эти люди, с которыми он спорит по телефону?
– Двое его старинных знакомых еще с допотопных времен. Такие же чудаки. Упрямцы. Знатоки. Потухшие вулканы. Пенсионеры, целыми днями сидящие дома и оттачивающие аргументы. Они похожи на него. Только еще более одинокие, чем он, потому что не могут себе позволить содержать Шмуэля Аша, который бы забавлял их по нескольку часов в день. Впрочем, в сущности, и ты не такой уж забавный. Или, может, забавный, как раз когда этого и не предполагаешь.
Шмуэль уставился на свои пальцы, распростертые перед ним на клеенке. Пальцы показались ему безобразными, короткими и толстыми. Затем он поднял взгляд на Аталию и неуверенно напомнил ей, что она дважды прогуливалась с ним вечерами. И оба раза происходило это по ее инициативе.
